Тройственный союз Англии, Бургундии и Бретани был окончательно провозглашен с большой помпой на встрече в верхах в Амьене в середине апреля 1423 года. Филипп Смелый явился с обычной толпой придворных, советников и чиновников. Герцог Бедфорд прибыл с большей частью своего парижского Совета и расположился в епископском дворце, где ему устроили королевский прием. Иоанн V приехал в столицу Пикардии в сопровождении огромной свиты, включавшей его брата Артура, многих ведущих баронов Бретани и большого вооруженного эскорта, оплаченного из казны герцога Бедфорда. По словам хрониста Монстреле, который, возможно, присутствовал при этом, было "много поклонов и внешних проявлений привязанности". Произошел обмен щедрыми подарками. Наряды и украшения надо было видеть, чтобы поверить что такое существует. Оба брака были публично провозглашены. 17 апреля тройственный союз был скреплен всеми тремя сторонами. Они заявили о своей взаимной "любви, братстве и союзе… без всяких тайных оговорок и умолчаний", и обещали согласовывать свои планы, защищать владения друг друга, предоставлять друг другу по требованию до 500 человек войска на месяц за свой счет, а за плату и того больше. Они обязались совместными усилиями умиротворить все королевство Францию "для облегчения жизни ее несчастных жителей, которые так много страдают". Эти обязательства они подкрепили торжественными клятвами, произнесенными на священных реликвиях у главного алтаря великого готического собора[109].
Разобравшись с собственными обязательствами, собравшиеся в Амьене обратились к насущной необходимости расширить свой союз за счет влиятельных фигур к югу от Луары. Они возлагали большие надежды на Жана де Грайи, графа де Фуа, который был самым могущественным из пиренейских феодалов. Годом ранее, в марте 1422 г., Жан де Грайи заключил сделку с Генрихом V. Послы графа поклялись от его имени соблюдать договор в Труа, и он принял от английского короля звание лейтенанта в Лангедоке. Графу был выплачен крупный денежный аванс для финансирования кампании в тылу Дофина летом того же года. Но Жан медлил, надеясь на более выгодное предложение от Дофина. Смерть Генриха V окончательно отодвинула эти планы на второй план, и обещанная кампания так и не состоялась. На следующий день после заключения тройственного союза у Бедфорда состоялся Совет, на котором присутствовали Филипп Добрый и оба брата Монфора. Они решили подтвердить лейтенантские полномочия графа де Фуа и условия ранее заключенного договора. Бедфорд издал ордонанс, в которой граф был назначен его капитаном с отрядом в 1.000 – 1.500 латников и 1.000 конных лучников, или "с тем количеством, которое может потребоваться для приведения наших провинций Лангедок и Бигорр к повиновению и для победы над человеком, который называет себя Дофином или королем Франции, вместе с другими мятежниками, непокорными и врагами"[110].
Конференция в Амьене стала высшей точкой ланкастерской системы союзов. Все последующее ознаменовало ее упадок. Но попытка найти союзников к югу от Луары полностью провалилась. Граф де Фуа уже искал способ обойти обязательства, взятых на себя в предыдущем году, и был обрадован, когда юристы сообщили ему, что договор, заключенный в Труа, недействителен. Дофин, хорошо осведомленный о ходе переговоров в Амьене, дал понять, что, возможно, готов сделать графу более выгодное предложение. Поэтому, пока граф де Фуа вел переговоры с советниками Дофина, эмиссар, посланный Бедфордом из Парижа, более полугода прохлаждался в Бордо, пытаясь добиться у него аудиенции. Свою миссию он так и не выполнил. В конце концов, после еще двух лет осторожных уклонений граф Фуа окончательно перешел на сторону Дофина[111].
В течение нескольких месяцев английское правительство надеялось еще раз закрепиться к югу от Луары за счет захваченных при Азенкуре королевских принцев, томившихся в различных провинциальных замках Англии. Герцог Бурбонский уже смирился и перед смертью Генриха V обязался принести ему оммаж как королю Франции. Но герцог был уже отыгранной картой. В конце концов он не смог ни собрать выкуп, ни побудить своих офицеров сдать восемь крупных крепостей в Бурбонне, которые он обещал англичанам в качестве залога. Его владениями управляли жена и сын, которые не были готовы встать в один ряд с герцогом Бедфордом. Карл Орлеанский был бы более удачной добычей. Но он упорно отказывался следовать примеру герцога Бурбонского. Через три недели после встречи в Амьене он был перевезен в Лондон для очередного раунда переговоров с английским Советом. Для участия в них из Франции прибыли канцлер и несколько его главных офицеров. Но эти переговоры оказались не более плодотворными, чем предыдущие[112].
109
Plancher, iv, 69–71; Preuves Bretagne, ii, cols. 1135–6, 1173–4; Foed., x, 280–1; Inv. AD Nord, i, 224–5 (B297); AD Côte d'Or B1622, fols. 120, 121, 139vo (подарки); L&P, ii, 530; Monstrelet, Chron., iv, 147; Journ. B. Paris, 185.
111
BN Coll. Doat 214, fols. 34–41vo; Flourac, 87–8; Vignaux, 359; PRO E101/188/6 (47), (52), E101/189/3 (52); Flourac, 252–66; BN Coll. Doat 214, fols. 33vo–34. Переговоры с Дофином: *Vignaux, 364–9; BN PO 1172 (де Фуа)/24 (5 января, а должно быть февраль 1425 г.); *Vaissète, x, cols. 2050–55.
112
Герцог Бурбонский: Sumption, iv, 711–12. Герцог Орлеанский: Champion (1969), 180–1, 669; PRO E364/63, m. 7; E403/663, m. 4 (в Лондоне); Foed., x, 264–5, 290–1.