Претензии герцога Глостера и Жаклин Баварской стали неожиданным осложнением, но даже без них ход англо-бургундских отношений никогда не был гладким. Были и другие источники напряженности. Война дорого обошлась Филиппу, который нес основное бремя боевых действий в Пикардии и на южных границах Бургундии. Ущерб от войны значительно сократил его доходы. В основном ущерб наносился армиями Дофина, но часть его приходилась на гарнизоны, находившиеся под английским командованием. В 1425 г. чиновники Филиппа Доброго подготовили два отчета объемом более пятидесяти страниц о бесчинствах гарнизонов графа Солсбери в районах южной Шампани, граничащих с Бургундским герцогством. Говорят, что один отряд на вызов чиновников герцога ответил, что "когда во Франции у них закончится еда, они могут свободно войти в герцогство, поскольку регент — более великий принц, чем ваш господин Бургундский". Другие раздражители не были связаны с войной, но возникали из-за тех проблем, которые всегда осложняли отношения французской короны с ее самыми могущественными вассалами: вопросы королевской юрисдикции, военных обязательств, территории и т. д. Королевские судьи и чиновники в Париже так же упорно защищали права французской короны при регентстве Бедфорда, как и при королях Валуа. Парижский Парламент с особой неохотой уступал права, которые герцог Бургундский отстаивал на территории, которой он фактически управлял, но которая никогда не была ему официально или безусловно предоставлена[116].
Альянс с Бургундией всегда мог расстроиться, когда шок от убийства Иоанна Бесстрашного отойдет в прошлое. Как и его отец и дед, Филипп Добрый был амбициозным политиком международного масштаба. Как и они, он считал себя французом. Он "жил и умер… полностью французом, по крови, по характеру и по желанию", — писал его официальный историограф. Но его положение во Франции отличалось от положения его предшественников, которые были прежде всего французскими политиками. Филипп Смелый, первый герцог из династии Валуа, основал государство, используя свое положение в центре французской монархии для расхищения ее государственных доходов и использования ее военной и дипломатической мощи в своих интересах. Иоанн Бесстрашный посвятил все свое 15-летнее правление борьбе за контроль над правительством Франции и сохранение положения, созданного его отцом. Оба они были обязаны своими успехами продолжительной болезни и недееспособности Карла VI. Но после смерти Карла VI Франция уже никогда не могла играть главной роли в интересах Филиппа. Власть находилась в более умелых и решительных руках, и герцог никогда не смог бы распоряжаться доходами и властью короны в своих интересах, как это делали его предшественники. По мере того как Бургундская держава расширялась, поглощая Эно, Голландию и Зеландию (1428 г.), Намюр (1429 г.) и Брабант (1430 г.), центр власти герцога перемещался из разоренной войной Франции в более богатые Фландрию и Нидерланды, находившиеся тогда на пике своего средневекового процветания. В 1445 году, когда держава Филиппа Доброго достигла наибольшего размера, эти территории приносили около 60% его доходов. За время своего долгого правления Филипп Добрый ужесточил личный контроль над северными территориями, создав централизованную транснациональную империю. Его двор и администрация были французскими, но большинство подданных говорили на голландском языке (Thiois) и были равнодушны к судьбе Франции. Франкоязычные Лилль и Дижон соперничали с голландскоязычными Брюгге и Гентом. Со временем все они будут оттеснены на второй план новой бургундской столицей Брюсселем, расположенным за границами Франции в голландскоязычном Брабанте[117].
Главным стратегическим приоритетом герцога Бедфорда после Амьенской конференции была ликвидация дофинистских анклавов на севере Франции, прежде чем пытаться распространить войну на территорию Буржского королевства. По плану, который наверняка обсуждался в Амьене, англичане должны были начать кампанию с атаки на гарнизоны Жака д'Аркура на Сомме. После того как с ними будет покончено, должна была быть проведена совместная с бургундцами операция против другого крупного очага сопротивления на севере — города Гиз и его крепостей-сателлитов в верхней долине Уазы. Операции на Сомме были поручены Ральфу Батлеру, который был бальи Па-де-Ко, капитаном Арка и Э, а в практических целях — командующим английским сектором на северной границе Нормандии. Поскольку англичане контролировали все основные речные долины на севере, партизаны Дофина не могли напрямую вмешаться в ситуацию. Однако они смогли помешать англичанам сосредоточить свои силы, начав широкомасштабные операции в других местах. В последующие месяцы герцогу Бедфорду предстояло узнать, как трудно вести наступление, защищая обширный фронт от противника, который может выбирать время и место для нанесения удара. "Англичане, — с преувеличением жаловался хронист города Парижа, — утром взяли один замок, а к вечеру потеряли два"[118].
116
AD Côte d'Or B11880 (грабежи); C. A. J. Armstrong (1965), 85–101; Bossuat (1936), 76–7.
118
Ле-Кротуа: BN Fr. 26046/71; BN Fr. 4485, pp. 329–32; BL Add. Chart. 6818; BN Fr. 25767/15, 16, 19 ('комиссар по осаде Ле-Кротуа'.). О Батлере: AN Coll. Lenoir iii, 248; Gall. Reg., ii, no. 5877; BN Fr. n.a. 1482/16; ODNB, vi, 750–1; Bogner (1997), 126–7. Парижский хронист: Journ. B. Paris, 190. Гиз: Cartul. Hainaut, iv, 309–10; Hirschauer, ii, 20.