Англичане первыми сделали свой ход. Около четырех часов пополудни из более чем 7.000 глоток вырвались боевые кличи, когда вся английская линия начала медленно продвигаться вперед. Через каждые несколько футов они приостанавливались, чтобы сохранить строй, издавали еще один клич и снова шли вперед. Когда англичане сблизились с противником, французская кавалерия на левом фланге, согласно плана, атаковала противоположное английское крыло. Обойдя заслон из повозок и вбитые колья, всадники с копьями на перевес обрушились на английских лучников и латников, прорвав их строй и заставив в беспорядке отступить. На противоположном фланге тяжелая итальянская кавалерия нанесла противнику еще больший урон. Англичане попятились под этим страшным ударом. Лучники были рассеяны. Пытавшиеся сопротивляться латники были сбиты на землю и растоптаны копытами. Вскоре в английской линии образовалась большая брешь. Хлынувшая в нее кавалерия появились в английском тылу. Часть английской армии охватила паника и линия построения стала распадаться. Знамя герцога Бедфорда пало и многие воины правого крыла английской армии, в том числе целый отряд численностью в несколько сотен человек, бежали с поля боя. Они пронеслись по окрестным деревням, крича, что все потеряно. Паника охватила весь регион: люди решили, что английскому владычеству пришел конец. Стихийно возникали вспышки мятежа и грабежей. В Понт-Одеме толпа разграбила дом английского капитана.
Однако для англичан далеко не все было потеряно. Кавалерийские атаки потеряла свой темп, а итальянским всадникам, чей обзор был ограничен забралами шлемов, было трудно следить за ходом боя. Некоторые из них, увидев, что англичане обратились в бегство, решили, что дело сделано, и ринулись к стоянке английского обоза, где перебив охранявших его пажей занялись грабежом. Тем временем одному из нормандских дворян, Жану де Саан, удалось добраться до штандарта Бедфорда и поднять его. Английские латники с боевым кличем, сплотились и сомкнули строй. Лучники, которые были оставлены в тылу как раз для такого случая, выпустили шквал стрел по оставшимся в бою итальянцам. Английские стрелы находил щели в доспехах всадников, защищенные только кольчугой или кожей и кавалерия, как французская, так и итальянская была вынуждена отступить через разрывы в рядах англичан к своим линиям.
В этот момент виконт Нарбонский решил отказаться от согласованной перед сражением оборонительной тактики и приказал своим пешим французским и испанским воинам с выставленными копьями двинуться навстречу наступающим английским латникам. Графу Дугласу, разгневанному таким нарушением дисциплины, ничего не оставалось, как приказать шотландцам последовать его примеру. Но продвигаясь вперед, шотландцы столкнулись с отступающей итальянской кавалерией, которая ворвалась в их ряды, посеяв хаос. Линия построения дофинистов распалась на отдельные отряды, не имевшие возможности поддержать друг друга. Латники с обеих сторон отчаянно бились мечами, копьями и, наконец, голыми руками. Английские и шотландские лучники, опустошив свои колчаны, присоединились к ним с кинжалами и топорами. Жан де Ваврен, находившийся вместе с графом Солсбери в самом разгаре этой схватки, вспоминает, какой страшный стоял шум, перемежаемый кличами "Сен-Дени!" и "Святой Георгий!", как мелькало в руках оружие, как падали на землю искалеченные и умирающие люди, как земля под ногами была залита кровью, и везде царила смерть. Граф Солсбери, едва держась на ногах, находил в себе силы ободрять свой отряд. Сам Бедфорд сражался в окружении своей свиты, отбиваясь от нападавших боевым топором. С французской стороны граф Дуглас и его отряд бросились в бой, отчаянно пытаясь сохранить темп атаки.
Мясорубка продолжалось около часа, когда французы начали повсеместно отступать. При отступлении в их рядах образовались широкие бреши. Англичане прорвались в них, окружили тех, кто еще сражался, и зарубили их до смерти. Видя, что дело принимает плохой оборот, Жан де ла Э бежал с поля боя, а за ним последовала вся французская кавалерия. Те же кто остался без лошадей, обремененные доспехами, бежали к стенам Вернёя, преследуемые англичанами. Горожане, наблюдавшие за битвой со стен, не решились открыть ворота, боясь, что англичане ворвутся внутрь вслед за беглецами. Не найдя убежища в городе, несколько сотен дофинистов оказались в ловушке у городского рва заполненного водой, где их безжалостно зарубили или заставили тонуть во рву[178].
178
Эта реконструкция битвы основана главным образом на Waurin, Cron., iii, 111–16 и Bueil, Jouvencel, ii, 62–3, оба они участвовали в сражении на английской и дофинистской стороне соответственно; это совпадает с Chron. Pucelle, 224–5 и Brut, ii, 465–7. Краткое донесение Бедфорда Ремпстону и Жану де Люксембургу после битвы находится в Newhall (1924), 319–20. Так же в целом хорошо информированные Héraut Berry, Chron., 117–18, и Basin, Hist., i, 92–8, и Liber Pluscard., i, 361–2. Жан де Саан: Cron. Norm., 73. Английские стрелы: Actes Chanc. Henri VI, i, 97–9, 104–6, 124–7, 173–6, 237–9; *Chron. Mont-St-M., i, 142–4; AN JJ 173/25. Burne Ch. XII и M. K. Jones (2002) предлагают альтернативные варианты реконструкции битвы.