Теперь надо было добиться того, чтобы университет имел физическую лабораторию.
Столетов берет слово на заседании совета профессоров. Он стремится убедить университетское начальство в необходимости открытия учебно-исследовательской лаборатории.
Горячо и гневно он говорит о том, что без лаборатории физико-математический факультет вынужден выпускать недоучек, что невозможно одними только лекциями вырастить настоящих исследователей.
Физик не может, подобно математику, работать, имея в руках только бумагу и карандаш. Для того чтобы природа раскрыла свои секреты, у физика в руках должны быть средства заставить ее заговорить. Физика — наука экспериментальная. Опыт, эксперимент — главное ее оружие.
Учиться владеть этим оружием будущие физики должны уже на студенческой скамье.
Университет не может не иметь лаборатории! Она нужна не только студентам, надо позаботиться и о профессорах! Они не имеют права быть только педагогами, они должны вести исследовательскую работу! Университетские кафедры нужно превратить в центры научно-исследовательской работы, говорит Столетов.
Столетов пишет докладные записки университетскому начальству, выносит на обсуждение кафедры физики примерные сметы расходов, необходимых для организации лаборатории. Он доказывает, что просимая им сумма есть минимум.
Когда-то, на заре физики, во времена Галилея и Ньютона, когда устанавливались основные физические понятия, разговор с природой можно было вести с помощью простых средств — веревочек, блоков, рычагов, наклонных плоскостей. Именно на этих примитивных приспособлениях были открыты законы механики.
Но времена изменились. Чем глубже проникают физики в тайники природы, тем все большим трудом приходится вырывать у природы ее секреты.
Уже властно заявила свое право на существование наука об электричестве. Для исследования электрических явлений недостаточно полукустарных и грубых приборов, нужна тонкая измерительная аппаратура.
Сложной и хитроумной аппаратуры требуют и все остальные широко развившиеся главы физики — учение о теплоте, свете, газах, жидкостях.
Столетов в полном смысле слова одержим идеей создания физической лаборатории.
Ведь это позор, говорит он, что студенты выходят из университета совершенно беспомощными в обращении с приборами, что русским физикам для осуществления экспериментальной части своих исследований приходится ездить за границу, работать в чужих лабораториях.
С глухим раздражением выслушивают Столетова министерские чиновники. Ему говорят: средств на лабораторию нет, нет для нее и помещения в университете.
Но складывать оружие Столетов и не думает. Создание лаборатории — это одна из его основных жизненных задач. Это не прихоть. Разве только ему нужна лаборатория?
Сколько его юных слушателей жаждут своими руками проверить все, о чем он им рассказывал! А сколько студентов уже имеют свои замыслы, у скольких уже выкристаллизовались свои темы для научных работ! Но эти замыслы остаются неосуществленными, их негде претворить в жизнь.
Отказы не охлаждают Столетова.
Он упорно стоит на своем. Почему он не сможет добиться того, чего уже добились химики? Ведь удалось же Зинину основать ставшую теперь знаменитой Казанскую химическую лабораторию, из которой вышли прославленные химики — Бутлеров, Марковников. До Столетова доносятся вести о том, что и в Петербурге молодой химик Менделеев вместе со своим учителем Воскресенским и химиком Соколовым создали химическую лабораторию.
Известия об успехах химиков радовали Столетова, помогали ему еще упорнее отстаивать свою идею.
Столетов даже не помышлял о возможности поражения. Он настолько был уверен в том, что в конце концов добьется открытия лаборатории, что уже в 1870 году вместе со своим учеником, будущим профессором физики Николаем Николаевичем Шиллером, начинает готовить задачи для будущего физического практикума. По целым дням вместе с Шиллером он орудует в физическом кабинете, конструируя установки для проведения опытов.
В годы хлопот о создании лаборатории у Столетова возникает крепкая дружба со многими передовыми людьми университета.
Большие люди всегда обладают необыкновенной притягательной силой для окружающих.
Неотразимо привлекателен был и Столетов для людей, близко соприкасавшихся с ним.
Другом Столетова становится механик, математик и ботаник Василий Яковлевич Цингер (1836–1907), воспитанник Давидова и Брашмана.
Цингер продолжает традиции своих учителей. Свое выдающееся математическое дарование Цингер применяет для решения сложных физических задач.