Когда подъезжали к крыльцу, навстречу им выбежало с полдюжины слуг. Все они знали Оливера, двое бросились чистить ему шубу, один занялся шапкой, а механик тем временем ставил машину под навес.
Каждому из них Оливер дал на чай.
Монтэгю заметил, что в Нью-Йорке надо всегда иметь при себе полный карман мелочи и раздавать ее направо и налево, куда бы ты ни пошел. Они дали на чай человеку, несшему их шубы, и мальчишке, открывшему перед ними дверь. В туалетной одарили чаевыми мальчиков, наливавших в умывальники воду, и слуг, еще раз почистивших их одежду.
Крытые веранды были переполнены автомобилистами в странных костюмах.
Монтэгю нашел, что большинство из них люди дурного тона: лица мужчин были красны, а женщины разговаривали чересчур громко. Одна была одета в небесно-голубое пальто с ярко-красной отделкой. Монтэгю пришло в голову, что если бы женщины не носили такие огромные шляпы, им не понадобились бы эти яркие вуали, которые они либо накручивали на шляпы, либо подвязывали под подбородком, или же предоставляли им развеваться по ветру.
Ресторан, построенный на вершине скалы, был как бы разделен на секции. Одна из его стен, вся стеклянная, выходила на залив и по желанию могла разбираться. Потолок был украшен лучеобразно расходящимися от центра цветными лентами и японскими фонариками. Среди апельсиновых деревьев и пальм журчали искусственные ручейки и били фонтаны. За столиками было тесно. Звон посуды, громкий говор и смех, грохот негритянского оркестра, состоящего из банджо, гитар и мандолин,— все это в первый момент ошеломляло и оглушало. Кругом сновали негры-официаты, а толстый высоченный метрдотель, который с важностью прохаживался, лавируя между столиками, вдруг заметил Оливера и поспешил к нему, рассыпаясь в улыбках и любезностях:
— Да, сэр. Только что прибыли, сэр? — говорил он, ведя их в глубь зала, где в углу стоял стол, сервированный на шестнадцать — восемнадцать персон.
— А вот и Олли!— Под звон стаканов и хор приветствий раздались восклицания: «Здорово, Олли!», «Почему опоздали?», «Олли, что случилось — авария с машиной?!»
В компании было одинаковое количество мужчин и женщин.
Монтэгю заранее подготовился к мучительной церемонии быть представленным шестнадцать раз подряд, но, к счастью, обошлось без этого. Он пожал руку Робби
Уоллингу — молодому человеку с впалой грудью и маленькими желтыми усиками, и миссис Робби, которая, приветливо с ним поздоровавшись, представила его сразу всей компании.
Затем его усадили между двумя дамами, и над ним склонился официант, ожидая, какое он закажет вино. Монтэгю выразил желание выпить виски, потому что сильно промерз в пути, но девушка, сидевшая справа, заметила:
— Попробуйте лучше коктейль с шампанским, действует гораздо быстрее,— и, обращаясь к официанту, добавила:— Два коктейля, да поживей!
— Немудрено, что вы продрогли в этой машине,— обратилась она к Монтэгю.— Почему же вы опоздали?
— Нас несколько раз задерживали, а под конец мы решили даже, что арестованы,— ответил он.
— Арестованы! — воскликнула его собеседница.
— Олли! Расскажите же нам об этом! — подхватили другие.
Пока Оливер рассказывал, Монтэгю мог осмотреться. Компания была довольно молодая, здесь он, пожалуй, был старше всех. Одеты они были довольно просто, и все же с первого взгляда каждый видел, что у этих людей водятся деньги.
Все уже слегка подвыпили и повеселели. Гости были близко между собою знакомы и звали друг друга просто по имени. Имена произносились уменьшительно: Робби, Фредди, Огги, Клэрри, Берти, Чеппи. Если к именам нельзя было прибавить уменьшительного окончания, то вместо этого давались какие-нибудь прозвища.
Олли рассказал, как они удирали от полицейского, а Клэрри Мэйсон (один из младших сыновей некогда могущественного железнодорожного короля) поведал и о своем подвиге в этом же духе. Потом молодая особа, сидевшая рядом с Монтэгю, рассказала о толстой ирландке, которая просто чудом выскочила из-под их автомобиля на повороте, после чего, стоя на углу, долго посылала им вслед проклятия.
Официант принес коктейль, и Монтэгю поблагодарил свою соседку мисс Прайс. Ее полное имя было Энебел Прайс, но присутствующие звали ее «Билли»; она была высокого роста и превосходно сложена; позднее он узнал, что она известная спортсменка. Девушка, видно, догадалась, что он растерялся в этой ораве друзей, и старалась помочь ему освоиться. Правда, эти старания оказались: не совсем успешными.