Она спросила, любит ли он охоту. Монтэгю ответил, что да. Дальше в разговоре он упомянул, что охотился главным образом на оленей и диких индеек.
— Так, значит, вы настоящий охотник! — воскликнула мисс Прайс.— Боюсь, что вы с презрением отнесетесь к нашей охоте.
— А как вы охотитесь? — спросил он.
— Подождите, увидите сами,— ответила она и как бы невзначай добавила.—Вот возьмете повод покороче, тогда смекнете, что мы идем совсем не тем аллюром!
Монтэгю, озадаченный, даже приоткрыл слегка рот, затем, придя в себя, неуверенно пробормотал, что он так и предполагал. И, наконец, когда после соответствующих расспросов он понял, что ему следовало ответить, то уже успел позабыть, что именно ответил.
Молодая леди, сидевшая слева от него, заметила, что Робби снова заказал «завтрак шиворот-навыворот». Он осведомился, какой же это завтрак, и она сказала, что Робби называет такой завтрак «тренировкой пищеварения».
Это было единственное замечание, с которым мисс де Милль обратилась к нему за все время завтрака. Мисс Глэдис де Милль, прозванная «Бэби»,— дочь банкира, полная, круглолицая девушка, была всецело занята завтраком. К концу его она уже с трудом дышала и ее круглые на выкате глаза казались еще больше.
За столом шел общий разговор; принимать в нем участие было не так-то легко: он состоял в основном из шуточек и намеков и касался интимных особенностей собеседников и связанных с ними событий. В ходу были и жаргонные словечки, которые держали новичка в постоянном напряжении. Монтэгю утешался, однако, тем, что все его промахи с лихвой восполнялись братом, остроты которого сопровождались оглушительными взрывами смеха. Сейчас он вновь напоминал прежнего Оливера,— Монтэгю уже заметил происшедшую в нем перемену. Когда они жили дома, не было конца веселью и шуткам Оливера; трудно было заставить его относиться к чему-нибудь серьезно. Теперь же, в Нью-Йорке, все свое остроумие он сберегал для общества, а оставаясь один, становился возмутительно серьезным. Видимо, он здорово трудился над своими шутками.
Монтэгю начинал понимать, каким образом так получается. Кто-то, например, немало поработал над составлением этого завтрака, призванного произвести самый ошеломляющий эффект. Завтрак начинался с мороженого, отлитого в самые фантастические формы и покрытого сбитыми белками, подрумяненными в печи, затем следовал суп из черепахи, густой, зеленый и жирный, а за ним — о ужас! — в облаках пара появился огромный плюм-пуддинг, поданный на странном блюде с шестью высокими серебряными ножками. Официант поставил его перед Робби Уоллингом и широким жестом поднял крышку, потом снова взял блюдо и обнес им присутствующих. Монтэгю решил, что уже конец завтрака, хотел было дополнить его бутербродом, как вдруг на сцену явилась холодная спаржа, поднесенная каждому на отдельной подставке, напоминающей таганок. А когда аппетит был достаточно возбужден, подали перепелок в маленьких горячих кастрюлечках. За ними — разрезанные пополам грейпфруты, наполненные вином и замороженные во льду, затем плавающих в жиру утят и артишоки, за ними — cafe parfait, и наконец, как бы завершая всю дерзость этого меню, появился нарезанный огромными толстыми кусками ростбиф! Монтэгю давно и счет потерял нескончаемому потоку яств. Блюда чередовались с ценнейшими винами, но без всякой последовательности: херес вперемежку с портвейном, шампанское — с красным вином и ликером. Уголком глаза Монтэгю наблюдал за бедной Бэби де Милль и ему было от души ее жаль,— она была неспособна противиться искушению съедать решительно все, что бы перед ней ни поставили, хотя и страдала от этого. Он подумал даже, не попытаться ли ему отвлечь ее разговором, но у него не хватило смелости.
Завтрак окончился только в четыре часа. Большинство гостей было к этому времени уже на полпути к Нью-Йорку, и ресторан почти опустел. Наконец они уселись в автомобили и помчались к «Блэк Форесту».
Монтэгю объяснили, что «Блэк Форест»—это название охотничьего домика. Он представил себе небольшую, грубо сколоченную хижину и даже подумал, сможет ли там уместиться столько народу. Но когда свернули с главной дороги, брат заметил:
— Вот мы и приехали.
Монтэгю увидел довольно большое гранитное здание и сводчатые ворота. Но каково же было его удивление, когда они, промчавшись под аркой, понеслись еще дальше.
— Куда мы едем? — спросил он.
В «Блэк Форест»,— отвечал Оливер.
— А мимо чего же мы только что проехали?
— Это домик сторожа,— ответил Оливер.