Этот осевой пейзаж был одним из проектов Пьера Ленфана, молодого французского инженера и ветерана французской революции, который предложил проект строительства новой столицы на берегах реки Потомак в 1791 году. Другой пейзаж представлял собой линию, на которой находились Мол, Зеркальный бассейн, мемориал Линкольна, монумент Вашингтона и Капитолий.
Раньше, созерцая эти просторы и изящную симметрию с балкона второго этажа особняка, Джоселин всегда испытывала волнение, но сегодня удостоила их лишь беглым взглядом перед тем, как сесть к завтраку.
Джоселин с большим трудом сдерживала позывные своего желудка. Сначала она равнодушно повозилась вилкой в салате, украшенном мандаринами и засахаренным миндалем, затем – в омлете.
Как обычно, бабушка доминировала в разговоре, дав Джоселин возможность в последний раз посомневаться насчет задуманного ею предприятия. От Джоселин требовалось только кивать головой или вставлять время от времени какое-нибудь слово для поддержания разговора.
После того как был подан кофе, дворецкий остановился возле стола:
– Могу я еще что-нибудь вам принести?
Джоселин хотела было ответить, но бабушка ее опередила:
– Нет. Спасибо. Просто оставьте кофейник на столе, мы нальем сами.
Дворецкий понял намек на желание женщин остаться наедине и удалился с балкона, осторожно прикрыв за собою дверь. Джоселин сделала вид, будто потягивает свой кофе, ощущая на себе пристальный взгляд блестящих бабушкиных глаз, изучающих ее поверх ободка китайской чашки.
– Ты уже решила?
– Решила что? – Удивленная Джоселин опустила чашку. В интонации ее голоса почувствовался гнев.
Конечно, это было просто совпадение. Бабушка была способна на многое, но мысли читать она точно не умела!
– Я не знаю. Ты же мне не рассказала, – спокойно ответила Блисс, – но я вижу, что ты что-то скрываешь. Ты что-то задумала, и ясно, что мне это будет не по душе. Давай признавайся.
И вот он настал – этот ответственный момент. Джоселин могла еще выбрать – выкинуть из головы эту глупую идею или же окунуться в нее с головой. Пришло время решать.
– На самом деле я хотела узнать, есть ли у тебя какие-нибудь планы на эти выходные? – Джоселин надо было потянуть время, чтобы собраться с мыслями.
– На эти выходные? – Блисс, казалось, была выбита из колеи неожиданным вопросом. Но, быстро придя в себя, ответила: – Вообще-то, у меня не запланировано ничего сверхъестественного. Ничего такого, что я не могла бы отменить, если захочу. А почему ты спрашиваешь?
– Я подумала, что могла бы навестить тебя. – Джоселин старалась говорить как можно естественнее.
– Ну, ты же знаешь, что тебе всегда рады в Редфорд Холле, – проворчала Блисс.
– Но может быть, ты занята в выходные…
– Я всегда найду время, чтобы провести его с любимой внучкой!
– Твоей единственной внучкой, – сухо добавила Джоселин.
– Да, единственной, – шаловливым тоном согласилась Блисс, чуть наклонив голову с белыми как снег волосами и с любопытством глядя на Джоселин. – Но в этом кроется нечто большее, чем просто желание меня навестить, я права? – с пониманием попыталась выпытать она.
Джоселин опять засомневалась, однако все-таки решилась:
– Да, ты угадала. – И почувствовала, как у нее с души свалился камень.
Блисс наклонилась вперед с неподдельным интересом, положив локти на скатерть:
– Как его имя? Я его знаю?
– Чье имя? – смутилась Джоселин.
Блисс разочарованно вздохнула и прислонилась к спинке кресла:
– Вижу, в твоей жизни действительно нет нового мужчины. А я надеялась, что ты планируешь устроить любовное свидание в Редфорд Холле, подальше от глаз прессы. Декстеру это понравилось бы.
– Новый мужчина? – усмехнулась Джоселин. – Но у меня нет даже старого мужчины.
– Очень жаль, – выразила настоящее сожаление бабушка. – А что стало с тем симпатичным военным, с которым ты встречалась?
– Он просто сопровождал меня на двух приемах, Гаг. Едва ли это можно назвать свиданиями. Хотя после того, как я второй раз появилась с ним в обществе, колонки светской хроники и желтая пресса буквально пестрели слухами о нашей предстоящей помолвке. – Это был как раз один из тех случаев, когда она не могла скрыть своего раздражения. – Если честно, Гаг, я не могу вспомнить, когда последний раз ходила на свидание без толпы папарацци на хвосте, не говоря уже о пристальном внимании спецслужб.
– Вот это да! Не верю своим ушам! Неужели мне послышались нотки грусти, – пробормотала Блисс. При этом ее глаза излучали одобрение.
Но Джоселин не заметила этого. Ее охватили чувства обиды и негодования, которые она так долго в себе подавляла.
– Боюсь, что это нечто большее, чем просто нотки грусти. Скорее, это вулкан с горячей кипящей лавой, готовой в любой момент вырваться наружу.
– Ты меня успокоила: в тебе еще осталось что-то человеческое, – сияя от удовольствия, заявила Блисс. – Последние три с половиной года ты была таким воплощением шарма и хороших манер, что я практически поверила: ты – на грани святости. Скажу больше, я даже начала сомневаться, моя ли ты внучка.
У Джоселин невольно вырвался смех, и она почувствовала, как вместе с ним рассеивается и напряжение.
– Всего лишь один день – это все, чего я хочу, Гаг. Один день, чтобы остаться наедине с собой и не чувствовать на себе назойливых взглядов. Один день, чтобы побыть Джейн Доу, а не Джоселин Уэйкфилд, дочерью президента.
– Это высокое звание. – Бабушка многозначительно расширила темные глаза. – Но, к сожалению, у меня нет волшебной палочки. Они есть только у сказочных бабушек. Как бы я хотела тебе помочь, однако…
– Ты можешь мне помочь, – перебила ее Джоселин, сильно разволновавшись.
Блисс откинула голову назад, ее терзали сомнения и любопытство. – Как?
Настала очередь Джоселин наклониться вперед.
– Ты помнишь ту потайную лестницу в бывшей дедушкиной комнате? И тот старый туннель между домом и гаражом?
– Конечно, я помню о них. Я сама показывала их тебе, когда ты была еще неряшливой маленькой девчонкой-сорванцом с косичками. – Послышалась сирена «скорой помощи», промчавшейся по Конститьюшен-авеню. – Тебя привлекал тот туннель. Каждый раз, когда ты ко мне приходила, то настаивала на том, чтобы пройтись по нему. Декстер был убежден, что ты станешь спелеологом. – Внезапно Блисс рассмеялась от всей души. – Как же он ненавидел спускаться в него и вытирать там всю паутину к твоему приезду! А ведь у бедняги настоящая антипатия к паукам, ты знала об этом?
Но Джоселин всегда привлекал не сам туннель. Им пользовались беглые рабы в то время, когда через Редфорд Холл проходила подземная железная дорога. Еще будучи маленькой девочкой, Джоселин твердо знала, что ее привлекает история Америки.
– В каком состоянии он сейчас? – спросила она, затаив дыхание и понимая, как многое будет зависеть теперь от бабушкиного ответа.
– Не знаю, – задумчиво протянула Блисс. – Туда никто не заходил после того, как Служба безопасности все проверила. Они тогда подняли такой шум из-за него, – вспомнила она изумленно. – Была бы их воля, они замуровали бы проход, но ввиду его исторической ценности им это не позволили. Поэтому они просто заперли вход и выход. – И она хихикнула, вспомнив еще один момент. – Мне кажется, это было именно в тот день, когда они рассказывали мне неожиданную новость о Декстере. Какие серьезные лица у них были, Джоселин, когда они сообщали мне, что он родом вовсе не из Англии, а из восточной части Чикаго, и что зовут его не Каммингс-Гоулд, а как-то по-польски, так, что я не могу даже выговорить. И как разочаровались, когда я сказала им, что твой дедушка узнал об этом еще сорок лет назад, как только Декстер начал у нас работать. В то время считалось модным иметь дворецкого с британским акцентом. Сейчас в Декстере больше британского, чем в настоящем британце. Но жить под вымышленным именем не так уж безопасно. Не то чтобы Служба безопасности намекала на то, кем он был, но…