Девушка прыснула, закрыла рот веером. Ну вот, конфликт почти улажен. Впрочем, я свои вокальные данные не проверял: а вдруг я круче Собинова с Шаляпиным вместе взятых? Так я и ни одного романса до конца не знаю. Большей частью и вовсе только первую строчку.
Начались тосты, слуги принялись разносить блюда с разными деликатесами. Народ выпил, закусил, потом опять выпил. Все поглядывали на большие напольные часы. Они отсчитывали последние тридцать минут уходящего года.
– Господа! – внезапно слово взял Бобров. Он достал из внутреннего кармана газету, я увидел название – «Новая жизнь».
– Что же мы не чествуем нашего героя, Евгения Александровича? – Хирург потряс газетой. – Доктор Баталов был на разборе завала на Пречистенке! И спас срочной ампутацией жизнь рабочему. Я сам его осматривал в приемном покое. Это чудо, какая чистая операция, да еще в полевых условиях.
Все присутствующие – человек двадцать – разом посмотрели на меня. А Хрунов «съел второй лимон». Прямо песня!
– Господа, это был просто мой долг врача!
Газета пошла по рукам, мы выпили за клятву Гиппократа, потом – за русских врачей. В голове зашумело, я понял, что пора переходить на половину рюмки. Хоть водка и была тридцатиградусная, да и закусывал я плотно, опьянение постепенно накатывало. Весь вечер я контролировал каждый свой жест, слово, словно разведчик-нелегал в чужой стране. Лишь бы не ляпнуть чего лишнего…
Наконец, часы исполнили двенадцать, гости начали желать друг другу счастливого Нового года.
– Я очень счастлива, что ты появился в моей жизни! – Вика нашла момент и прошептала мне на ухо поздравления.
Потом были еще тосты, новые песни у рояля. Мужчины сели играть в курительной комнате в карты, Елена Константиновна отловила меня у камина, начала выпытывать про успехи Вики во врачебном деле. Разумеется, дал самые лестные рекомендации, ревниво поглядывая, как Хрунов опять пошел в атаку на Викторию с новыми душещипательными романсами.
«Нет, такой хоккей нам не нужен!» – С этим прокурором надо что-то делать. Эту мысль я додумать не успел: с новогодним визитом к вдове пришел Иван Михайлович Сеченов, главная звезда отечественного медицинского небосклона.
Глава 14
– Как вы изволили выразиться? Скорая помощь?
Сеченов пыхнул трубкой, выпустил длинную струю дыма. Сидели во втором часу ночи в курительной комнате, зарабатывали рак легких. Иван Михайлович выглядел усталым и сильно состарившимся: глубокие морщины на лице, седина в волосах и бороде. Но держался бодрячком, не уходил, вникал в мою записку, которую я подсунул после всех «протокольных мероприятий» с вдовой.
Сеченов поздравил присутствующих, выпил штрафную рюмку водки, высказал соболезнования Елене Константиновне. Тайком сунул ей конвертик. Похоже, с деньгами. Потом нашел время пообщаться с каждым из присутствующих врачей, а знал он всех, и все знали его. Настоящий патриарх медицины. Наконец, очередь дошла до скромного приват-доцента.
Представил меня Бобров, впрочем, Иван Михайлович шапочно знал Баталова, тепло отозвался об учителе, профессоре Талле.
– Именно так. Я сейчас веду частную практику на Арбате. Много экстренных больных, которых бы надо выделить в отдельную категорию и… – Я замешкался, подбирая правильные слова. – По-иному лечить, что ли.
– И как же? – Сеченов выпустил новую струю дыма, прямо в направлении форточки. Да как точно-то! Снайпер.
– Два принципа: скорость и поддержание жизни.
Я объяснил принципы работы бригад: обеспечить безопасные условия спасательных работ, определить количество пострадавших, произвести их сортировку, иммобилизовать поломанных, остановить кровотечения. После чего срочно доставить больных в ближайший госпиталь.
– Очень сомнительная идея, – покачал головой Сеченов. – Быстрее родственникам или друзьям доставить раненых в приемный покой, чем непонятно как сообщать на эти ваши… – Иван Михайлович заглянул в мою записку. – подстанции. Это просто потеря времени. Да и как сообщать? Курьера слать?
– Телефонировать, – пробормотал я, расстроенный скепсисом врача.
– Вы, батенька, попробуйте зайти в какую-нибудь парадную и попроситься у швейцара к телефонному аппарату, – хмыкнул Сеченов. – Выгонят в три шеи. Да и сколько аппаратов сейчас по Москве?
– Уже больше сотни!
– И все в домах аристократов да крупных купцов. Нет, не пустят.
Убил. Просто застрелил. Но и это было еще не все.