— Слышал… Лесопилочка у вас там знатная работала, ходили наши односельчане устраиваться.
— И чем же кончилось?
— Так управляющий, вор, плату потребовал. Где же это видано, чтобы с рабочего человека денег сразу просить?
Мнда… ситуация с имением мне нравилась все меньше и меньше. От старосты пришло одно письмо, где он опять ныл и жаловался на половодье, которые смыло все, что только можно. «Денег нет, но вы там держитесь…». Давно бы продал Знаменку к хренам, если бы не еще один нытик — Кузьма. Этот ругал по-черному Порфирия, завтра был готов ехать его на правеж ставить. Но трогать отцовское имение?! Даже подумать не моги. Единственная судьба Знаменки — это быть унаследованной моими детьми. Которых у меня еще и нет.
Тем временем Жиган все рассказывал и рассказывал о своей нелегкой судьбе. Мать умерла во время пятых родов, во время отходов отцу заниматься воспитанием сына особо некогда было — тот связался с плохой компанией с Хитровки. Начал ходить на разбои, был пойман, осужден к каторге на десять лет. Там-то Жиган и получил свою главную криминальную профессию поджигателя. В городах бум страховых компаний, многие промышленники смекнули, что по страховкам выплаты могут быть сильно больше любых прибылей. Плюс пожечь конкурента — это же тоже отличное решение. Один только мануфактурщик Кузьмичев трижды поджигал себя и дважды других. Вот и принимал заказы от таких деятелей Жиган.
— Так ты большой человек на Хитровке теперь? — поинтересовался я, заканчивая с раной. Заживало все на удивление хорошо и быстро. Прямо в пример можно ставить и студентам на уроках показывать.
— Да какое там, — махнул рукой. — В тузы выйти никак невозможно, там свои ухари. Я, доктор, вот что думаю. Походил у вас, присмотрелся. Все по уму устроено, да с почтением к трудовому человеку. Своя столовая, да отпуск всем, да выплата по болезни… Лошадкам роздых каждый второй день, на овсе економии никакой. Девки тут счастливые бегают, фонограф вы им купили музыку слушать. Опять же княгини приезжают… — Жиган замялся. — Можна я у вас тут останусь? За клиникой догляд нужон, а я человек надежный, за меня хитровские тузы поручиться могут.
— Не полыхнет здание то? — хохотнул я. — Или мне лучше страховку купить?
Шутка не зашла.
— Евгений Александрович! Я на Библии поклянусь! Жизнью вам обязан! — Жиган вскочил на ноги, заговорил без нарочитой простоты.
Здоровяк рухнул в ноги.
— Что ты, что ты… — я попытался поднять с колен Жигана, но какое там… Сто с лишним кило.
— Нельзя тебе пока так рану утруждать! — я все-таки смог поместить здоровяка на койку. — Это же сердце! Понимать надо. Разойдутся швы и закопаем мы тебя.
— Так меня уже закапывали. Пугали так одни залетные. На Хитровке меня все знают, с почтением. А эти набросились в кабаке стаей и…
— Тормози! — поднял я руки. — Знать не хочу про такие приключения. Мы с полицией сотрудничаем. Уясни это себе. Дворник околоточному все сообщает, и с приставом у нас полное понимание!
Кое обошлось мне в пять рублей подарка на Пасху.
Я задумался.
— Темных дел на тебе нынче нет? Не в розыске ли ты?
— Богом клянусь, нет! — Жиган перекрестился.
— Давай свою настоящую фамилию, имя, возраст. Узнаю у знакомых, если все чисто — вернемся к этому разговору.
Я записал данные хитровца, опять задумался. Своя охрана клинике нужна. И заниматься этим вопросом так или иначе мне придется.
На Вознесение Господне в клинику приехал Бобров. Расстроил меня тем, что операции на боталловом протоке не будет — передали записку от Филатова, ребенок умер.
— Как же так? — расстроился я, разливая чай в чашки.
— Эх, Евгений Александрович! — вздохнул хирург — Помните, как говорил Победоносцев? «Да знаете ли вы, что такое Россия!? Ледяная пустыня без конца-края, а по ней ходит лихой человек».
Ничего такого я не помнил, но насчет ледяной пустыни и лихого человека засомневался. Культуры и образования в обществе и правда, мало. Но наивно думать, что крестьяне — суть нынешней России — это какие-то отсталые варвары в пустошах. Нет, достаточно разок скататься в Кижи. Умел русский народ, рукаст. Есть в нем и духовное начало и память о предках.
— Родители не дали согласия? — сообразил я.
— Не дали. Сначала умоляли помочь, а потом… как подменили… Говорят — идите, упражняйтесь сначала на кошках, а потом уже на живых людях. Бог дал — Бог взял.
Бобров попил чаю, сходил вместе со мной к Жигану. Посмотрел фотографии, лично открыл рану, все изучил.
— А вы говорите, Бог дал — Бог взял. Неет! — засмеялся я. — Как там говорил Мичурин? «Мы не можем ждать милостей от природы. Взять их у нее — наша задача».