С коктейлями тоже засада. Лед с собой не привезешь, никаких специальных сиропов тоже нет. А что есть? Мед! Помнится, я в одном московском баре на Новом Арбате пробовал коктейль под названием Роял Фламбе. Ром, плюс мед, плюс молотые ягоды — черника, клубника, малина. А что там еще было? Точно, корица и апельсиновая цедра. Которая просто срез корки. Все это и сейчас можно достать в Москве.
— Звали, барин? — в кабинет зашел позевывающий Кузьма.
— Собирайся на рынок. Надо кое-что купить.
Романовские приехали шумной компанией. Сам Дмитрий Леонидович в качестве главы семейства. Жена его, Лидия Михайловна, симпатичная брюнетка лет тридцати с небольшим хвостиком, влюбленным взглядом провожавшая каждое движение мужа. И трое детей — дочка Маргарита, серьёзная барышня почти одиннадцати лет, и два сына — семилетний Лёнька и погодок Кирилл. Эти сразу начали осваивать квартиру, а через пять минут попросились «с дядькой Жиганом», с которым неизвестно когда успели познакомиться, в каретный сарай.
— Я на воды еду ненадолго, — сообщил Романовский, как только мы сели обедать. — Отвезу своих — и назад. Недельку там побуду, не больше. Работы много.
Меня это порадовало. Может, предложение о сифилисе отложить на его возвращение, когда он приедет отдохнувший и расслабленный от нарзана? Но Дмитрий Леонидович сам решил не откладывать разговор, и после чая потащил меня в мой же кабинет.
Обращение на «Вы» он сразу обрубил напоминанием, что мы уже пили на брудершафт, и обновлять ритуал не требуется.
— Как и предполагалось, спирохета дохнет при температуре выше сорока градусов. Проверено сто раз, наверное. Я это еще не публиковал, решил с тобой поделиться сначала. И вот что я думаю. Малярия! Представляешь, заражаем сифилитика, у него приступ, второй, третий — и всё!
Поздравляю, только что вы получили Нобелевскую премию по медицине двадцать какого-то года.
— Нет, — обрубил я полет фантазии. — Я понимаю, обе темы тебе близки, но чем потом лечить малярию? Хинин помогает не всем. Мы похороним некоторое количество пациентов, что ударит по репутации метода. Да и у выживших куча осложнений будет. У меня есть другой способ, более простой.
— Какой? — Романовский даже привстал в кресле.
— А ты согласишься возглавить больницу?
— Да! — ответил он буквально через минуту раздумий.
— Сера.
И я рассказал ему почти всю правду про случай вдовы Бестужевой. И про сульфозин.
Сказать, что мой будущий соучредитель товарищества «Нету спирохеты» был очень впечатлен, значит сильно уменьшить степень его удивления. Впрочем, исследователь быстро подавил эмоции, и на меня посыпался град вопросов. Как, что, зачем и почему. Я вспомнил даже то, чего вроде и не знал до этого.
— У меня только один вопрос, — сказал Дмитрий Леонидович в конце разговора. — Зачем я, если ты сам всё придумал?
Глава 18
Есть такие вопросы, на которые прямо отвечать нельзя. А можно проявить толику хитрости. Ну и лести, конечно.
— Дмитрий Леонидович! Мне во главе новой клиники нужен авторитет. С мировым именем. Чтобы из разных стран поехали лечить сифилис, не задумываясь. И, кстати, придумал всё не я. Кто обнаружил возбудителя?
— После твоей подсказки.
— Давай мы с тобой сядем, выпьем, я тебе после пятой рюмки такое количество идей выскажу — только успевай воплощать. Но главную причину продемонстрирую сейчас. И тогда ты согласишься, что должен возглавить это дело.
— Далеко идти?
— У нас тут всё рядом, в одном здании, — засмеялся я. — Не заблудишься.
До лаборатории, конечно, не два шага, я не сумасшедший — жить возле такого. Но за пару минут дошли.
— Лаборатория? — спросил Романовский. — Вот уж не думал…
— Конечно, стрептоцид у меня Кузьма на кухне случайно сварил.
Мы посмеялись, я открыл короб:
— Халат, шапочка, маска, бахилы. Одевайся.
— А это обязательно?
— Нет, — показал я на висящий возле двери прейскурант.
С учетом серьезности помещения цены здесь были чуть повыше, чем в операционной. Ровно в пять раз.
— И что вы исследуете? Плесень? — сразу же узнал знакомый препарат Дмитрий Леонидович, поздоровавшись со всеми присутствующими.
— Её, родимую. И ты будешь этим заниматься.
— Это почему? Что в ней интересного?
— Много лет назад Манассеин с Полотебновым почти одновременно опубликовали работы про зеленую плесень. И ее антибиотические свойства. А потом это дело бросили. Много трудностей.