Директор на меня удивленно посмотрел:
— А вы и не знали?
— Не знал!
Чириков наклонился ко мне, сочувствующим голосом произнес:
— На третий день после вашего отъезда. Вещи вывезла, но частично. Живет-с невенчанная с фотографом, — директор вытащил из кармана платок, вытер лоб. — Да, да, тем самым, что ее учил. По слухам… на Арбате квартиру снимают.
Ну да… Откуда все начинается, туда все и возвращается. Я даже не удивлюсь, если в доме у Марьи Сергеевны. Вот будет хохма.
— Что же вы так побледнели, Евгений Александрович? — директор дотянулся до графина, налил мне стакан воды. — Скандала со вдовой опасаетесь?
— И опасаюсь! Вы забыли, сколько Елена Константиновна нам крови попила?
— Госпожа Талль и в правление «Русского медика» входит, — Чириков тяжело вздохнул. — Так что будем делать с жилплощадью? У нас уже очередь молодых врачей заселиться.
— Ни-че-го! — по слогам, жестко ответил я. — Сначала мне надо переговорить с Викторией Августовной.
— Позвать ее?
— А она на работе?
— Пока да, — неопределенно ответил директор. — Но был уже разговор…
— Какой?
— Виктория Августовна хочет открыть свое фотоателье
— Ах вот как… Зовите ее.
Чириков вроде как облегченно вздохнул. Ожидал более бурной реакции? Или переживал, что принес худую весть.
А как к этому относиться? С одной стороны, Вика в последнее время слишком часто смотрела на безымянный палец правой кисти, всё ей там чего-то не хватало. И черты характера любезной матушки нет-нет, да и просматривались. А с другой стороны — мне войны среди акционеров «Русского медика» не нужны. Пусть девица Талль устраивает личную жизнь, как ей хочется, я ей только добра пожелаю. Хотя с этим вольным художником… Сдается мне, он будет с нее деньги тянуть на высокое искусство без устали.
Разговор с Викой сложился трудно. Девушка сама пошла в атаку, начала упрекать меня в небрежении к ней.
— Я не собираюсь оставаться старой девой!
— Когда свадьба? Я что-то не вижу приглашения, — сделал вид, что ищу на столе в документах.
— Ах ты… негодяй!
Вика резко развернулась, схватилась за ручку двери. Пришлось вскакивать, прыжками бросаться к ней, не давая выйти. С трудом, но оторвал руку от ручки, вернул за стол. Викторию всю колотило — я налил ей воды, прямо как Чириков четверть часа назад мне — начал успокаивать. Тихим, гипнотическим голосом просил не принимать больше скоропалительных решений. Что сделано, то сделано, но бросать медицину? При явном таланте к ней?
— Совершенно невозможно с тобой будет сталкиваться в коридоре, на обходе, — обреченно отвечала мне девушка, плача и стуча зубами по стакану с водой.
Опять порция «гипноза». Рассказал про свои планы насчет Питера, про назначение Моровского главврачом всей московской «богадельни». Вроде убедил.
И сразу после девушки вызвал к себе Жигана. Вот кто-кто, а хитрованец выглядел довольным жизнью. Костюм-тройка, лаковые штиблеты, подстриженная борода… Даже одеколоном приятным пахнет.
— Вызывали, Евгений Александрович? Доброго вам здоровьица.
Даже речь изменилась у Жигана.
— Слушай, а как тебя зовут по имени-отечеству? — поинтересовался я, опешив от нового облика безопасника.
— Титом крестили. А батю Кузьмой, значится.
— Вот что… Тит. Про Викторию Августовну слышал?
— Обитается, она, значит, на Арбате, в Обуховом переулке, рядом совсем, могу показать, — начал степенно излагать Жиган. — В квартире с фотографом лохматым, да крутился он здесь всё. Сказала, будут фотографическое ателье открывать…
— Следил за ней, что ли?
— Как можно, барин, — деланно удивился Жиган. — Я же ей вещи помогал перевозить! Она мне и полтину дала потом, за беспокойство, значит. А за лохматым этим присмотрел маленько. Но без вашего разрешения трогать его не стал. Тем более он помогает в лаборатории…
— Разузнай про ее любовника. Долги, внебрачные дети, что угодно.
— Может, красного петуха ему в ателье закинуть?
— Ни в коем случае! Мы чтим Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Уясни себе навсегда, — тут я вспомнил про англичан, тяжело вздохнул. — Ну почти чтим.
— Ага, понял, — Жиган почесался в шевелюре и весь новый шарм мигом спал. Передо мной был тот же самый здоровяк-поджигатель. Только немного пообтесавшийся.
— Людей в охрану нанял?
— Пока удалось троих. Двух унтеров-отставников. И одного бывшего городового. Тубина. Вот насчет него у меня подозрение…
— Какое?
— Не засланный ли он к нам?
— Кем?
И тут я вспомнил разговор с Зубатовым. Мол, без внимания нас не оставят, любая скорая помощь — кладезь оперативной информации по городу. Мы первые видим подозрительные раны, криминальные трупы, опрашиваем родственников и соседей… Надо на врачебной конференции еще раз накрутить докторов, чтобы сразу отчитывались по всем странным случаям. Форму, что ли, какую официальную завести?