Дошел ход и до меня. Погутентагили, обменялись парой ничего не значащих фраз. Потом я объяснил, как все будет происходить. Через переводчика — уж очень быстрый немецкий был у кайзера. Сама процедура вышла копией переливания с Николаем. Какие-то приближенные гвардейцы в качестве реципиента, куча фотографов.
Вишенкой на торте стало награждение. Нам с Иваном Михайловичем были пожалованы… ордена Короны второго класса. Знак в виде белого эмалированного креста с золотой блямбой посередине и надписью «С Нами Бог» по синему ободочку, и звезда ромбиком. На задней стороне знака — золотой медальон с королевским вензелем из литер «W» и «R». Об этом нам любезно поведал секретарь Вильгельма, который заодно пообещал еще и выдать совместные фотографии по итогам визита. Ну что же… Теперь Рентген мне точно не сможет отказать во встрече. Да и дома можно будет сделать стену почета с «великими мира сего…». Чтобы посетители и визитеры сразу проникались.
Запил Кузьма. Нет, слуга и раньше закладывал прилично, часто ходил с выхлопом, но как-то держался. Обязанности свои выполнял не за страх, а за совесть, одежда и ботинки всегда была вычищены, исподнее выстирано и выглажено. Не сам конечно, всем этим занимался — горничных гонял и даже освоил кое-какие фразы на немецком. Но немецкий же шнапс сгубил русского человека. Мне следить за Кузьмой времени особенно не было — конференция, доклады, высочайшие визиты. А потом еще и банкеты. Ну как не обмыть орденок? И тут слуга воспользовался оказией, и вошел в штопор. Видать, от ностальгии, не иначе.
Третьего октября, утром — я застал его в таком невменяемом состоянии, что даже не смог разбудить. Надо было что-то делать. А что? Изобретать срочно дисульфирам, чтобы поставить Кузьме «торпеду» под лопатку? Даже не смешно. Решил обратиться к методике «кодирования». Сходил в парфюмерный магазин, попросил показать разные кремы. После чего выбрал один, с выраженным желтым цветом, которым местные дамы имитировали загар. Вернулся к себе в номер и нанес на кожу слуги в разных местах. В первую очередь пятен на лицо наставил. Дождался, когда проснется. Отвел к зеркалу.
— Все! Допился. Гепатит у тебя. Печень отказывает.
Кузьма испуганно потрогал живот. А там явно что-то уже выступало под ребрами.
— Ба-арин!!! Боженьки…
— Умрешь через два дня, — добивал я слугу. — Похороню тут, на немецком кладбище. Жаль, что отпеть с православным попом, наверное, не получится — но сам виноват.
— Ой-ой-ой! Боже правый, Евгений Александрович, сделайте что-нибудь! Заклинаю!
Кузьма побледнел, пошатнулся. А ну, с похмелья, да такие новости.
— Конечно, сделаю. Поставлю тебе хороший памятник. Из белого мрамора. Или из черного гранита? Какой предпочитаешь?
— Я жить хочу! Неужто нет методы⁈ Вы же такие лекарства целебные изобрели. Сами цари к вам ездют!
— Ах ты хочешь жить, паршивец⁈ Ну ладно, дам тебе специальную таблетку. Немецкую. Пять тысяч золотых рублей стоит, — я нагнетал и нагнетал. — Только после нее пить вообще нельзя. Ни грамма.
— Даже кваса?
— Первый год и его!
— Неужто пять тысяч?
— Даже больше. Если бы не кайзер, не продали.
Слуга тяжело вздохнул, сел на край ванной. В его лохматой голове шла отчаянная работа, которая была еще отягощена сильным похмельем. Я прямо видел, как Кузьма мечтает о рюмке, чтобы поправиться.
— Ладно. Я согласный.
— Ну и чудно.
Сходил за походной аптечкой, достал таблетку с активированным углем. Как Келер начал его массово производить — я сделал для себя тоже запасец.
— На, выпей. И больше даже не смотри в сторону водки. Слышишь?
— И пива нельзя? — Кузьма совсем повесил голову
— Ни-че-го! Диктую тебе по буквам. Ни-че-го! Сразу умрешь.
— А пятна?
— Сойдут скоро.
В день окончания конференции я проснулся от того, что кто-то лизал мое лицо. И сначала это было приятно, я даже улыбнулся. А потом услышал какие-то невнятные крики в прихожей номера:
— Гех вех. Шнелле. Вали говорю! И собак своих забери!
Кузьма, мешая русские и немецкие слова, кого-то выпроваживал. Я открыл глаза, увидел перед собой морду мелкого, вислоухого двортерьера, который преданно смотрел на меня, стоя на задних лапах. Передние он положил на кровать..
— Ты кто?
— Гав, гав!
— Это понятно, что гав-гав. Кто ты?
Я встал с кровати, накинул на себя халат. Позевывая вышел в прихожую. Там Кузьма выталкивал худенького мужичка с большими бакенбардами, в очках. Одет тот был непритязательно, в замызганный костюм, в руках держал котелок и поводок от еще одной собаки, покрупнее первой. Похоже на смесь колли с боксером.