Федор Ильич интересовался распоряжениями. Они были одной направленности: сделать всё, чтобы я побыстрее отсюда вышел. Найти адвокатов по политическим и уголовным делам, телеграфировать всем, кому только можно: Великому князю, Зубатову, Романовскому, Склифосовскому, немецкому кайзеру, лысому черту, если понадобится. Но губить свое здоровье в застенках я не хочу — формулу лекарства против туберкулеза я все никак не мог вспомнить.
— Землю буду рыть, Евгений Александрович, — пообещал мне Жиган. — Всех хитровских подниму, разыщем мы Емельку.
— Какого Емельку⁈
— Брательника Александра Николаевича.
— А почему его нужно разыскивать?
— Дык… на него думаю. Утром встретил обоих у клиники, спросил еще старшего — что Емельян тут делает. Евгений Александрович же его прогнал от себя. А тот мне отвечает — с князем, мол, все утряс, тот разрешил заехать брату, повидаться.
Я выругался матерно. Вот и убийца. Раскольников долбаный…
— Ничего я не разрешал! Наврал тебе Винокуров.
— Ах, варнак!
— Думаете, младший зарезал брата? — тихо в кормушку поинтересовался Чириков.
— И думать не надо. Наверняка он. Жиган, а ты комнату доктора осматривал после того, как полиция меня забрала?
— А как же. Судя по стаканам, двое там пили. Водку. А закусывали они…
— Полиции сказал? — оборвал я хитрованца резко.
— Сказал.
— И что?
— Ответили — следователь пусть думает. Наше дело маленькое.
— Жиган! На тебя вся надежда. Найди Емелю!
— Век воли не видать, Евгений Александрович! Всю Москву переверну! Сыщу этого Каина!
Посетители направились на волю, заверяя меня в преданности, при этом горя желанием поставлять мне еду три раза в сутки и делать всё для выхода моего сиятельства на волю.
Почти сутки меня никто не трогал, даже удалось подремать ночью, то и дело просыпаясь. А после опять дернули на допрос. Наверное, Гусев получил добро на пытки и издевательства, потому что светился радушной улыбкой от уха до уха.
— Давайте продолжим, Ваше сиятельство, — сообщил он мне. — Начнем с протокольной части.
И пошло-поехало, кто, да когда, какого сословия да вероисповедания, и прочие вопросики из анкеты друзей. В моем детстве у всех девчонок такие были. Дошли и до сути.
— Так чем был вызван конфликт с покойным господином Винокуровым, переросшим в драку? Свидетели сообщают, что звучали угрозы.
— Я как работодатель ввел правила о недопустимости появления на работе в нетрезвом виде. Сотрудники при найме с этим требованием, равно как и с другими, знакомятся и выражают согласие подписью под договором. Это не противоречит законодательству. А господин Винокуров правила грубо нарушил, я отстранил его от работы. Вот, собственно, и всё.
— А брат покойного, Емельян, который у вас работал, вы с ним когда в последний раз виделись? — будто между прочим спросил жандарм.
— С какой целью интересуетесь?
Он думает, я буду топить брата? Но для этого нужны основания, улики… Нет уж. Подождем Жигана.
— Отвечайте, пожалуйста. Ведь коль скоро вы невиновны, то и скрывать нечего…
Ага, сладко поешь, начальник. Ты еще расскажи про чистосердечное признание, которое уменьшает наказание, но увеличивает срок. С какой радости жандарм на Емельяна перешел? Наверняка хочется и меня к революционному делу пристегнуть.
— А вы знаете, господин Гусев, каково происхождение слова «адвокат»?
— Не понял, — встрепенулся страж порядка, только что увлеченно выводивший нечто несомненно важное в протоколе.
— Происходит оно от латинского слова «адвоко», что значит «приглашаю». Вот и я позвал такого специалиста. И пока он не прибудет, продолжать разговаривать с вами мы не станем. А то мне вопросы ваши нравиться перестали. Не туда вы ведете. Доверие мое к вам сильно подорвано. Пока велите отвести меня в камеру.
— На стадии дознания участие присяжного поверенного не предусмотрено, — разочаровал меня Гусев. — Повторяю вопрос о Емельяне Николаеве Винокурове.
— Не помню. Как уволил его, с тех пор ни разу.
— А когда это было? — продолжал выедать мне мозг следак.
— Год назад, точную дату не помню. Надо смотреть документы на скорой.
— Приходить к брату он мог?
— Господин Гусев! Меня в Москве не было длительное время. Это может подтвердить… да спросите у Его Императорского высочества Великого князя Сергея Александровича. Мы с ним в Германии были, в Вольфсгартене. Это имение Великого герцога Гессенского. Там каждый скажет, что я даже не выезжал никуда. А потом я принимал участие в коронационных торжествах. Тому свидетелей тоже много. Ваш бывший начальник Сергей Васильевич Зубатов, кстати, среди них. Некогда мне было про уволенных сотрудников спрашивать. После этого я выезжал в Тамбовскую губернию. Вернулся, а тут вот что случилось.