Почти сразу я поехал в институт великой княгини Елены Павловны. Во-первых, отдать премию Ковисто. Извелся, поди, в ожидании. Думаю, конвертик его порадует. И поможет организовать показ для немцев. Это во-вторых. И можно будет считать день хорошо закончившимся.
В само здание я с парадного входа решил не заходить. Зачем людей лишний раз возбуждать? Начнут всякие «ходоки» цепляться, словно репей. Просто экзальтированные барышни. Я лучше как все нормальные — с бокового. В смысле для сотрудников. Это как в театре служебный вход для господ артистов и прочих причастных, чтобы чужие не мешались.
Зайдя, тут же нарвался на небольшой перерывчик у группы скоропомощников. Я эту компанию хорошо знаю, общались. А потому не прошел мимо, поздоровался, полюбопытствовал, как оно работается и учится.
— Тут у нас уже свои легенды начали создаваться, Евгений Александрович, — похвастался доктор Петров, мы с ним в первое дежурство как раз встречались.
— Быстро вы, однако, — улыбнулся я. — И в чем суть события?
— Скорая помощь в Питере нынче в моде. Уже пятнадцать бригад на линии в каждую смену. И вот повадилась одна дама, купеческая вдова, каждый день по три раза вызывать. По часам прямо, хоть проверяй. То голова у нее болит, то в груди что-то шевелится, то в поясницу вступит. Сын ее всё оплачивает, никаких претензий. Но сами понимаете, быстро все устали от такой пациентки. И дети тоже видят, что мама не в порядке. Очень просили что-то сделать, чтобы она успокоилась немного. Фельдшер наш, Никодимов, придумал. Приехали утром на вызов, он перед нами заходит с гармошкой, играет плясовую с минуту, и назад. А мы будто ни в чем не бывало, начинаем давление мерить с температурой вместе. Вдова сразу: что за музыканты? А мы все смотрим на нее, говорим, не было ничего. Днем поехали — та же история. Тут уже и сын с нами заодно, подтверждает, ничего не было, привиделось, наверное. А вечером уже не вызвала. Отвадили.
— Это хорошо, что инициатива не ваша была, — вставил я, отсмеявшись. — И претензий никаких.
Ковисто премии был несказанно рад. Не знаю, сколько у него тут жалования в год выходит, но вряд ли миллионы. Ему эти пять сотен, видать, много проблем решили. Взрослый мужик, а руки полез целовать, земные поклоны бить повадился. Сказал, что будет ждать меня столько надо. Всё подготовит и проведет на высшем уровне.
Вернулся в «Европейскую». Там уже работа вовсю кипела — законники что-то вещали друг другу на юридическом языке. Впрочем, мирно, без мордобоя. Я предложил для начала пообедать — вроде и время подошло уже, а потом поехать на представление. Но терпения у Дуйсберга в запасе оказалось крайне мало. Будущий глава международной корпорации хотел увидеть всё и сразу. А мне что? Если денежки уплачены, так можно и позже приступить к приему пищи. Мы не гордые.
Иван Николаевич не подвел. Показал класс. Нужные вещества у него как из воздуха появлялись, отмеривались в необходимых количествах с первой попытки и помещались куда надо. Создавалось впечатление, что он это самое ацетилирование с детства каждый день по три раза проводил.
Тут немцы ролями поменялись. Беттингер сзади отсиживался, а Дуйсберг интересовался деталями — видимо и сам в молодости поработал в лаборатории. Мне же доставило поистине огромнейшее удовольствие его лицо, на котором быстро кончилась уверенность в себе. Да и на мир он смотрел уже не как хозяин жизни, а больше изображал школяра, которого тычут носом в невыученное домашнее задание. Усы даже потеряли форму и превратились в щетку под носом. А как же, тут и гимназист справится с процессом, ничего сложного, а уж исследовательский отдел крупной компании должен после такого год в трауре ходить.
— Вот, собственно, и всё, — сказал я, когда Иван Николаевич продемонстрировал вещество, промыв его холодной водой. — Останется рекристаллизация, хотя бы этанолом, и очистка. Вы удовлетворены, господа?
— Да, — чуть вразнобой выдавили из себя Карл и Генри-Теодор, и это прозвучало для меня просто-таки райской музыкой.
На этой радостной ноте я пригласил теперь уже партнеров на обед в тот самый рекомендованный мною «Додон». Пока там окончательно согласуют текст договора, можно всем и отдохнуть. Нашлось для нас место на свежем воздухе, под сенью деревьев. Красота, да и только. Официант притащил меню размером с атлас топографической анатомии, к которому неслабым довеском прилагалась винная карта. В качестве аперитива нам порекомендовали самый модный в этом сезоне коктейль — «Кровавая Мэри».
— А мне как автору рецепта отчисления когда начнут платить? — огорошил я официанта.