Но то ли остатки препарата в холодном гараже за столько лет испортились, то ли тараканы попались особо злые — не взял их импортный яд. Может, питало их мощь огорченье купца Самоплясова, так и не получившего ни разу доход на вложенный весь свой капитал; может, молодая красная кровь программиста Вовы, что дом-вампир впитал для крепости; у нас в Азии горцы в стены укреплений для надежности замуровывали лучшего бойца, а коммунисты укрепляли Кремль прахом собратьев — поди возьми такую твердыню; или горькие слезы худенькой вдовушки почернели и отрастили лапки — кто знает?
Однажды ночью, повстречавшись с этой нечистью в количестве двух дюжин голов, Леха стал подумывать, а не сменять ли ему квартиру? Ну а пока, с горя, решил после праздников съездить к отцу Андронику в Коломну — говорят, он заговаривает от тараканов.
Но сегодня тараканы пропали. И, повеселев, Леха отправился бриться.
Размазывая по щекам душистую пену из черного баллона, разогревая в печке заготовленный в пластмассовой коробке вверху холодильника бутерброд с сыром, заваривая крепкий чай — Леха провалился в привычный поток. Теплая струйка пара над повлажневшим снизу хлебом; упругость тянущейся вслед за откушенным куском нитки сыра; терпкий вкус чая — заставили сработать утренний рефлекс. И спускаясь по лестнице, слушая сквозь закрытую подъездную дверь глухой уличный шум, Леха остро ощутил свежесть и новизну нераспечатанного утра в правом кармане своего пиджака.
Десять шагов вдоль фасада по горбатому тротуару, через две трещины и лужицу вокруг чугунного люка с давленым крестом наверху. Налево, в арку. Обойдя лежащий поперек бетонный блок — чтобы не ездили машины — вышел во двор.
Ровное тепло спускалось с неба. Снег уже не может мешать свету гаснуть в земле. Но еще не появилась листва. На будущей неделе клен и три липы накинут тень на двор до октября.
Неспешно прогревая двигатель, Леха думал о том, как легко по Москве ездить в праздники. Улицы пусты. Грех в такую погоду сидеть в городе. Протер стекло, кивнул девчонке с пуделем.
Выезжая со двора, сам себе неслышно мурлыкал под нос: «Happy birthday to you, happy birthday…»
12
Клуб «Ландыш» имеет автостоянку, хорошую охрану и дюжину банкетных залов. На своих двух этажах он готов приютить свадьбы и поминки, приватные беседы и проходные дворы презентационных фуршетов. На любой вкус любителя выпить и закусить здесь найдется подходящая рюмка и кусок. А как потом захочется чего-то для души, то в баре всегда подвернется элегантная незнакомка.
Главный администратор собирался все это сообщество на праздники прикрыть. Не вышло. Откуда-то все время брались и брались клиенты. И тогда в последний момент с командирской башни вышел приказ поварам деятельность не прекращать, охране бдить. А главный менеджер исчез.
Он всегда с друзьями встречал весну. Это мог быть снежный мартовский денек в Голицыно и костер на поляне, это мог быть жаркий полдень тридцатого мая в Строгинском серф-клубе — запотевший стакан и потный лоб. Весну встречать нужно. Обычай, как и любая предсказуемость в поведении, делает жизнь проще.
Эту весну его банда встречала в Праге. Черный «Праздрой» и дешевая «Бехеровка» под сочные шпекачки — толстые розовые сардельки с чудесной чешской белой горчицей.
Так что главный менеджер из клуба исчез.
Нежный зам, его наперсница, наложница и тайный соглядатай совладельцев клуба, осталась на хозяйстве одна. Но густота ее нервной деятельности в таком всеобъемлющем качестве тоже потребовала разрядки. Алевтина, в пять ощутив прилив, со скоростью сто тридцать километров в час отбыла в Измайлово. Где в съемной квартире на Сиреневом бульваре ее ожидал любовник, верный ей с развеселых комсомольских времен.
Как и положено в праздники, на посты в охране заступили самые зеленые новобранцы и самые близкие к изгнанию неудачники. А в кухне точили ножи самые слабые духом повара. Не способные не то что припустить осетрину или сотворить плюшку, а и просто отстоять свою рабочую свободу в Первомай. Так считали они сами и от этого понапрасну расстраивались.
Леха уловил атмосферу, осматривая с Васей и его рыженькой лисичкой-женой уже накрытый стол. Но разве он был виноват в неудачном выборе дня?
Трое суток в начале недели старый хрен Петрович никак не мог решиться взять второй пресс. Небезосновательно боялся, что наедут в министерстве; но и отказаться тоже не мог, так как с фрау Шелике получал откат, на часть которого уже заранее зарились замы, любовница, секретарша, жена, дочь и внук. Три дня Леха по первому стону летел через весь город выслушивать старенького директора старенького завода.