Вьюга сбросила ставни с окошек домов брошенной деревни и вертела и трясла своими белыми юбками в пустых комнатах в диком бесстыдном танце — что там канкан…
Страшны деревни, где нет ни одного освещенного окна, давно нет. Где ветер и снег тянутся по выстывшим половицам. И где в печи лежит снег.
Но не все крестьяне сбежали в города. Кто-то прилег до страшного суда на погосте у околицы. Десяток могил под косыми сгнившими крестами с облупившейся темной краской. Поваленная ржавая железная ограда. Низкие продолговатые холмики там, где крестов уже нет. Время — басурманин, что ему вера?
Под полутора метрами тяжелой глины, под горбатой березовой крышкой у мертвецов раскрылись глаза: тревожный сон закончился с первым ударом молнии. Они смотрели вверх. В зенит. Туда, где сонный автопилот, жужжа гироскопами, вел самолет с северо-востока к Москве.
1
Измеряя вдоль кривые московские проспекты, пересекая поперек пустые ночные кольца, сладкий влажный воздух тек покойно и невозмутимо; он был холоден для человеческого тела, он был жарок для земли. Охмелев, молчаливый лед стал болтливой водой. Днем набухают почки. Ночью в фонарном свете ветки блестят, как телефонные провода. Весна, бледнолицая барышня, в марте тебя здесь нет, в апреле на тебя ничего не купишь, но май — май, вот когда ты будешь маяться во всей красе.
На старых удобных домах центра арки поднимаются к шестому этажу. Для себя строил их Сталин, не для людей.
Звякнув провисшей цепью, меж створок ворот, черных от старости и мшистых от копоти, на улицу осторожно протиснулся парень лет двадцати пяти. Застегнул доверху черную короткую куртку.
Посмотрел налево — днем там крошечный перекресток под нависающим балконом, вывеска «Хлеб» и проходная механического заводика. Но за полночь фонари горят не все, и сейчас узкий переулок кончается только тьмой.
Посмотрел направо: через сто метров — Садовое кольцо. Там в машинах водители немного пьяные и чуть обкуренные. Для них оранжевые фонари плывут и потрескивают на ветру. Идти туда не хотелось. Ничего хорошего в ночных улицах любого большого города нет. Кроме, быть может, городов совсем курортных. В Москве нормальные люди по ночам просто спят. А те, кто не спит… Для тех, кто не спит, на ночь Москва спускается в подземелье с факелами, в сон или в «Дум».
Паренек, постояв, углядел что-то на другой стороне переулка. Десять шагов — вот и вся проезжая часть, потом еще два вдоль тротуара; туда, где посапывает движком белая машина с раскосыми фарами и бегут близкие и далекие блики в ее свежей краске. Даже дальний огонь светофора — и то видно, как он сменился с зеленого на красный.
Открыл переднюю дверь. Сел рядом с водителем. Зевнул, еще раз зевнул, пожал протянутую руку.
— Ну и холод…
Водитель быстро вскинул глаза на зеленую строчку над зеркалом: 02:06. +5С. Легонько прижал педаль ногой, одной рукой выкрутил руль. Осторожно съехав с тротуара, повернулся к спутнику:
— Прошлый Первомай я встречал на даче у Макса и был пьян. Ты знаешь, Вась, позапрошлый Первомай я встречал на даче у Макса и был пьян.
— Да… Уже два часа, как май…
— Черт бы побрал фрау Шелике.
Собеседник кивнул, пристегнул ремень:
— Что это ты через центр решил?
— А то опять опоздаем. Как в тот раз.
— Как бегает? — Пассажир кивнул на гнутую приборную доску.
— Нормально. Гаишник стопит, так честь отдает. Не поверишь, денег почти не берут.
Умные люди сейчас закусывают, разливают, выпивают; и опять закусывают и снова разливают. Чтобы отвлечься, водитель попробовал сосредоточиться на машине.
Полгода на дорогах лед. Не так ухабисты, как скользки, московские дороги. Зимой городские власти день и ночь скребут асфальт и щедро сыплют песок и соль. Но на нашей широте снег просто падает с неба. А у неба ресурсов побольше, чем у людей. И часто, так часто под колесами булькает адский мыльный коктейль.
Удачливых людей здесь носит джип. Но для города слишком жестка его усиленная подвеска. Через четыре часа езды по асфальту это чувствует даже самая толстая задница. Тут нужны не длинные рессоры, а только полный привод.
На городских машинах это редкость. И американцы, и именитые гунны живут в тепле. Им достаточно переднего привода для новизны, а на самом деле, они, в большинстве случаев, обходятся задним мостом. Дороги сухие — лишнее железо на себе возить ни к чему. Изредка импровизируют полный привод: три кардана, раздатка под днищем, передние полуоси разной длины. Разве ж это «Мерседес»?