Но только КГБешники называли себя просто «фирмой». Только коммунисты называли себя просто «партией». И только хиппи назвали свою организацию «Система». Хороший хипп — «системный хипп». Очень авторитетный хипп — это «олдовый системный». Олдовость зависела от количества выходов на трассу — как у блатных от количества ходок. Московская Система. Питерская Система. Вообще Система.
Такая наглость хозяев расстроила. Тем более что к чисто еврейскому молодежному течению стали примыкать невинные и не ведающие чего творят русские парни — а это было видеть просто больно. Идеологическая диверсия гнилого Запада и Ближнего Востока; подрывная деятельность в чистом виде. И Паша с друзьями два раза в неделю ходил вычищать хиппей из Центра.
Вы думаете, приятно троим спортсменам бить одного пацифиста? Конечно же нет. Если б хоть кто-то из Пашиных знакомых узнал, чем он занимается, его перестали бы пускать в приличные дома и его девушка отказалась бы с ним спать. Поэтому об этой части своей жизни Паша молчал и молчит до сих пор, и не только в подписке тут дело.
В конце концов, Паша получил диплом сенсея и в опричники не пошел. Может, злости не хватило, может, органы вычислили, наконец, его дедушку еврея, а может, ему просто было из чего выбирать.
Так что нелегкий хлеб у опричников. Без дач им не выжить.
Энергичным сталинским временам пришла на смену куда более энергичная перестройка. Ускорение, интенсификация — не пустой звук. Заповедные поляны для государевых людей теперь обустраивают быстрее и лучше. Гигантский бульдозер сносит до глины плодородный слой вместе с болотцами, и кустами, и мелкими перелесками. Двухэтажный стальной нож играючи выковыривает пни и расшвыривает доисторические фундаменты. Местность разравнивает. А потом, день за днем, рокочущий бульдозер возводит искусственные холмики, невысокими гребнями разделяющие пространство на укромные сектора. Появляются уютные прудики — если не знать их биографии, кажется, будто здесь их вписал сам Господь Бог. Строители споро поднимают симпатичные домики, и ни одного похожего в поселке нет. Каждый занимает свое место. Потом коммуникации прикрывает учеными-биологами рассчитанный газон. Кое-где начинают послушно врастать в удобренный привозной чернозем пихты, голубые ели и лиственницы. И начинается сладкая жизнь.
Конечно, многие обитатели предпочли бы дома заказывать сами. Но они знают, что из этого выйдет — соседи почешут затылки и спросят друг друга: «Кой черт нам здесь строят новую школу?» Генеральный план на самом деле мало сковывает инициативу: двух похожих домов в поселке нет, всегда можно выбрать по вкусу; или не по вкусу, если уж его нет. Это не беда — был бы человек хороший. А уж изнутри жилище каждый благоустраивает сам. И тут для выделывания границ нет. Оригинальность — превыше всего. Большие деньги идут на то, чтобы обстановка была уникальной. Или хотя бы выглядела таковой.
Прекрасный пейзаж. Дома — будто грибы высыпали после дождя. А заборов нет. Образ жизни у обитателей такой, что заборов здесь не полагается. Только чистенькие дорожки, подсвеченные низкими фонариками. Черный модерновый узор на днище изумрудной чаши. Он поддерживает то, что не хватало поселениям прежних лет: простор. Открытое пространство. Свежий воздух бездонных небес.
Ах, поселки-невидимки на сказочных полянах! Вас не много, но вы есть. Охраняемые поселки бережет не только милиция, вас опекает изначальная мудрость пейзажного архитектора. Что видно с оживленной трассы? Ничего. В сторону отходит обычный асфальтовый проселок, через сто метров — плавный поворот за елки. Вот и все. Даже шлагбаум скрыт…
Свежий воздух, покой и поле за окном — что может быть лучше?
Тень с каждым шагом укорачивалась. Так всегда бывает, когда подходишь к солнцу. Колдун смотрел вперед. Там клубится Вечный огонь.
Ученые евреи смеются над нашим прахом в стене: «Кладбище устроили». По их мнению, стена может быть только Стеной Плача и туда следует засовывать записки умершим. А никак не пепел. Просто они крепостей строить не умеют. Мы тоже не умеем — Кремль проектировали итальянцы. Но в Азии в стену для надежности замуровывают лучшего бойца. Вот мы и модифицировали импортный агрегат на свой манер. Там такие люди лежат, что никому эту твердыню не одолеть.