Но Степан, мужик ушлый, мужик неглупый, быстро нашел выход. Он закрыл свой компьютер паролем и теперь, под предлогом вредности для глаз, пускал поиграть сына, только если он пропылесосит всю квартиру.
Вчера вечером сын отыграл сразу все свои честно заработанные за неделю часы. И теперь спал. Или не спал? Степану показалось, что у него открыты глаза.
— Эй, ты спишь? — спросил Степан.
— Надо включить магию, — ответил сын и перевернулся на другой бок. В дверном проеме тихо ахнула жена.
Степан выругался, вернулся в кухню. Сухая сигаретка успела на полсантиметра истлеть. Затянулся. Значит, с компьютером, а следовательно, и с уборкой в квартире опять придется прощаться. Очень это грустно.
Леха не брал трубку. Ох и сукин сын! Тогда Степан посмотрел на свою растрепанную жену, зябнущую спросонок, кутавшуюся в темный халат с драконом на спине; ну, Леха, ну, сукин сын! Потом Степан набрал номер местного отделения милиции и рассказал, что в квартире под ним перестрелка, и продиктовал адрес.
39
— Ты знаешь, что это? — Иван небрежно кивнул направо.
— Нет.
Иван хлопнул обеими руками по рулю и рывком повернулся к Лехе:
— Это же Бутырская тюрьма! Вон, смотри, видишь, главные ворота! — Когда черная стена уплыла назад, повернулся обратно к дороге:
— Ну, ты отмочил… — Покачал головой. Его голос стал снова тихим:
— Живешь в Москве, а Бутырской тюрьмы не знаешь…
Иван погрустнел и до Садового кольца молчал. Что-то вспоминал свое. И Леха молчал. Хотел сказать — к чему ему тюрьма? Но передумал.
Перед светофором на въезде на кольцо Иван подъехал к тротуару. Дальше ему было налево, Лехе направо.
Леха взялся за ручку, потом обернулся назад:
— Спасибо.
Иван посмотрел ему в лицо:
— Все утрясется. Бывай.
Леха постоял на тротуаре, дожидаясь зеленого сигнала. Перешел улицу. Посмотрел в ту сторону, куда уплыл грузовик.
Кое-где сизый дым облачками висел над асфальтом, неохотно расходясь на ветру. Тепло в городе. Хоть только-только закончился рассвет. В городе разница между дневной и ночной температурой невелика: слишком много земли закрывает асфальт. От этого ночью теплее и влажность всегда выше. По сравнению с областью климат в Москве куда более морской. Во всяком случае, уж точно не такой континентальный.
Через две минуты к остановке подкатил троллейбус «Б». Леха вошел и встал у задней стенки. Почти все сиденья пустые. Рано еще. А может, праздники. Ехать пятнадцать минут.
Добрый День во многом ошибался. Точно так же, как и любой из нас ошибается каждый день и изо дня в день. Добрый День порою видел призраков. Но разве не призраки, не галлюцинации некоторые вещи, которыми мы живем? Которых так боимся или на которые так надеемся? Ведь в действительности их просто нет. Да они и никогда и не существовали, быть может…
Но вот в чем Добрый День оказался прав, так это в том, что Леха с кладбища поедет домой. Только рассвело — а он уже вышел из-за угла в Лялин переулок.
Посреди дороги напротив его подъезда стояла синяя «пятерка» с мигалкой на крыше. Рядом с ней — двое милиционеров в серой форме. Короткие автоматы на боку. Один постарше, с черными короткими усами, курил. Другой помоложе, в очках; дорогая металлическая оправа. Довольно респектабельный вид; не очень-то он вязался с автоматом. Очкастый глянул на Леху, зевнул, поднял голову вверх. Что-то высматривал он там, в темных окнах.
Леха обошел их со стороны стены. У входной двери набрал код. Шагнул внутрь. Тихо, тепло, сумрак. Уютный подъезд, надо сказать. Посмотрел на почтовые ящики — потом, потом, не до почты сейчас, пошел к лестнице.
Вдруг за спиной громко хлопнула дверь. Леха вздрогнул от неожиданности. Обернулся: лапка досылателя опять соскочила. Господи, как бьется сердце! А ведь, думалось, после этой ночи отучился бояться навсегда. Надо будет позвонить дворнику. Пусть приедет из своего Крылатского и починит дверь. Начал подыматься по лестнице.
Леха думал о том, как войдет в квартиру и сразу отправится в ванную. Включит воду погорячее, снимет мокрые штаны и бросит в угол. Босиком прошлепает по полу в спальню, возьмет со стола полупустую пачку сигарет. Вернется в ванную. Вода тем временем наберется на ладонь. Он осторожно и медленно сядет в ванну, давая телу привыкнуть к почти кипятку. И будет лежать в воде, и будет курить, и стряхивать пепел на пол, и чувствовать, как сладко ноют, отмокая в горячей воде, ссадины на ногах…