Мы, иностранцы, попадаемъ въ Англію всего чаще во время сезона. Мнѣ, напр., за всѣ мои три поѣздки случилось всего разъ видѣть въ Лондонѣ тотъ густой желтоватый туманъ, который такъ извѣстенъ всѣмъ читателямъ англійскихъ романовъ, въ особенности романовъ Диккенса. Осенью и зимой, и въ Лондонѣ, и въ большихъ фабричныхъ городахъ стоитъ мгла; я ее нашелъ даже лѣтомъ въ Шеффильдѣ и въ хорошую погоду. Но англичане кромѣ тѣхъ, что обязательно продѣлываютъ лондонскій сезонъ, разъѣзжаютъ по Европѣ во всякое время года: и весной, и лѣтомъ, и ранней осенью вы найдете ихъ всюду. Ими переполнены гостиницы Швейцаріи, Италіи, нѣмецкихъ и австрійскихъ курортовъ, французскихъ морскихъ купаній. А о зимѣ и говорить нечего. Значитъ, ихъ тянетъ что-то отъ себя сильнѣе, чѣмъ другія націи. Французы, и въ этомъ, представляютъ собою рѣзкій контрастъ съ ними. Итальянцы тоже ѣздятъ мало. Нѣмцы стали больше путешествовать, въ послѣдніе десять-пятнадцать лѣтъ, и только русскіе могутѣ въ извѣстной степени, конкурировать съ англичанами по части разъѣзжанья по Европѣ.
И какъ согласить такую привычку къ скитальчеству съ прочными семейными нравами?
Поживя въ Англіи, вы убѣждаетесь; что одно другому не мѣшаетъ. Англичане любятъ свое отечество по-своему. Но они, прежде всего, разумно любятъ себя самихъ; они хотятъ брать отовсюду то, что имъ нужно и чего они, въ извѣстное время, не могутъ найти дома — прежде всего, голубое небо и мягкій воздухъ позднею осенью и всю зиму, затѣямъ такія красоты природы, какихъ у нихъ нѣтъ даже и въ Шотландіи, и, наконецъ, искусство и привлекательность уличной и свѣтской жизни такихъ городовъ какъ Париж, Ницца, Римъ, Флоренція, Неаполь. Англійское общество такъ разнообразно, характеры въ немъ такъ свободно развиваются, что всякаго рода потребностей въ немъ окажется больше, чѣмъ гдѣ-либо, и англичане — мужчины и женщины — охотно идуть на неудобства и утомленіе переѣздовъ, ища того, что имъ нужно.
Есть и еще мотивъ весьма серьезный: нежеланіе много тратить, возможность жить экономно, туристами; этого не скрываютъ, въ разговорахъ съ вами, и сами англичане. И въ городахъ, и въ барскихъ усадьбахъ — у себя дома — они проживаютъ очень много, подчиняясь всякимъ требованіямъ и условностямъ британской порядочности. Часто они разоряются на декорумъ, на прислугу, лошадей, столъ, пріемы. Извѣстное общественное положеніе, титулъ, мѣсто — обязываютъ ихъ къ крупнымъ расходамъ, и по этой части они болѣе рабы сословной и всякой другой китайщины, чѣмъ кто-либо на материкѣ Европы. И всѣмъ небогатымъ людямъ, особенно холостякамъ, вдовцамъ, пожилымъ дѣвушкамъ — приходится болѣе жутко. А такихъ небогатыхъ и порядочныхъ людей обоего пола очень много въ Англіи, навѣрно больше, чѣмъ во Франціи.
Поэтому нечего и удивляться, что вы повсюду, круглый годъ, особенно зимой и осенью, находите столько англичанъ, и какъ разъ въ тѣхъ самыхъ мѣстахъ, куда стекаются и другіе туристы-иностранцы. И, неправда ли, васъ, если вы только ѣздили за границу, должно было удивлять, какъ это англичане, привыкшіе дома къ комфорту, къ своему «home», ко всѣмъ удобствамъ семейной и домашней жизни, могутъ подолгу кочевать по гостиницамъ, а зимой, напр., въ курортахъ Швейцаріи, Италіи, южной Франціи жить въ отеляхъ цѣлыми сезонами? И нигдѣ они на это не жалуются, не такъ, какъ французы или русскіе и даже нѣмцы. Есть такіе отели, напр., въ Ниццѣ, гдѣ вы находите почти однихъ только англичанъ. Но сколько бы ихъ не было въ той или другой гостиницѣ, они всегда устраиваются такъ, какъ будто бы живутъ дома; держатся тѣхъ же привычекъ, какъ въ Лондонѣ, или въ любомъ англійскомъ городѣ, какъ у себя въ замкѣ или коттеджѣ. Они добились того, что каждый курортъ поддѣлывается подъ ихъ образъ жизни, привычки и потребности. Вездѣ заведены площадки для лаунъ-тенниса и для крикета, наемные велосипеды и верховыя лошади; вездѣ они находятъ клэрджименовъ и воскресную службу, и свои читальни, и свои аптеки, и всевозможные англійскіе про дукты въ колоніальныхъ и другихъ лавкахъ.