Тоже самое видимъ мы и въ отношеніяхъ английской публики и общества къ Россіи и къ русскому народу. Поживите вы въ Лондонѣ — или въ англійской провинціи — вы, конечно, убѣдитесь, что въ обществѣ нами интересуются меньше, чѣмъ французами, нѣмцами и итальянцами, и ограниченные англійскіе патріоты не любятъ насъ, но однако же больше, чѣмъ наши патріоты «отдѣлываютъ» Джона Буля при каждомъ удобномъ случаѣ. Когда общественное мнѣніе взволнуется и газеты начинаютъ печатать суровыя статьи, направленныя противъ Россіи, то это бываетъ, или по вопросамъ внѣшней политику или по поводу того, что происходитъ внутри России. Въ послѣдніе годы было нѣсколько такихъ темныхъ точекъ. Возьмемъ хотя бы еврейскій вопросъ. Онъ вызвалъ въ англійскомъ обществѣ цѣлую агитацію, что до сихъ поръ чувствуется. Съ точки зрѣнія нашихъ антисемитовъ, англичане «суются не въ свое дѣло», но это вмѣшательство — чисто духовнаго свойства — показываетъ, что въ англійскомъ обществѣ есть извѣстные идеалы и когда люди съ принципами культурнаго свойства и гуманными идеями возмущаются по поводу того, что происходитъ и внѣ Англіи, лучшая доля британскаго общества выражаетъ это возмущеніе и не остается только въ предѣлахъ однихъ фразъ и возгласовъ, а желаетъ всегда какъ-нибудь доказать это. Многимъ русскимъ это можетъ быть непріятно, но такіе факты прямо показываютъ, что у англичанъ, въ ихъ натур? и нравственномъ склад? нѣтъ никакихъ препятствій, чтобы быть солидарными со всякой націей, со всѣмъ. что они считаютъ честнымъ, великодушнымъ, желательнымъ.
Немногіе, въ нашей публикѣ, знаютъ и помнятъ, что освобожденіе русскихъ крѣпостныхъ было отпраздновано въ Лондонѣ, въ мартѣ 1861 г., какъ общеміровое событіе. Ничего подобнаго не произошло тогда ни въ Парижѣ, ни въ Берлинѣ, ни въ Вѣнѣ.
Съ 50-хъ годовъ Лондонъ сдѣлался убѣжищемъ для русской эмиграціи. Тамъ сталъ издаваться «Колоколъ», и Герценъ пользовался гостепріимствомъ Англіи все время, пока считалъ для себя удобнымъ или пріятнымъ оставаться въ ея предѣлахъ. Я не думаю, чтобы его личность добилась очень большой популярности въ англійской публикѣ. На это нѣтъ прямыхъ указаній, но во всякомъ случаѣ, всѣ тѣ англичане, которые въ печати и въ жизни сочувствовали ему — поступали сознательно и искренно. Они принадлежали къ англійскимъ радикаламъ и одинаково были способны поддерживать своими симпатіями и все то, что на материкѣ Европы стремилось къ свободѣ, независимости, сверженію всякаго рода — иноземныхъ ли, своихъ ли оковъ.
Наша интеллигенція, безъ сомнѣнія, давнымъ давно была. бы въ болѣе частыхъ и искреннихъ сношеніяхъ съ англійской, если бы мы сами болѣе интересовались Англіей и жили бы въ ней чаще, чего, какъ извѣстно, не было, да и до сихъ поръ нѣтъ настолько, насколько это желательно. Русская колонія кромѣ эмигрантовъ — какъ была въ 6о-хъ годахъ, такъ и теперь — очень невелика. Ни въ одну мою поѣздку въ Лондонъ я даже не могъ найти хотя бы два-три семейства, принадлежащихъ къ свѣтскому обществу, которыя основывались бы въ Лондонѣ. Точно также не находилъ я и никакого центра для тѣхъ русскихъ, которые ѣздятъ въ Англію, какъ туристы или молодые ученые. Но въ послѣдніе годы образовалось какое-то «англо-русское» общество, и предсѣдатель его обращался и ко мнѣ нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Отъ нѣкоторыхъ моихъ близкихъ знакомыхъ изъ университетской сферы, живавшихъ въ Лондонѣ, я слыхалъ, что это — общество, задавшееся цѣлью сближенія Россіи съ Англіей, имѣетъ связь съ нашими охранительно-патріотическими кружками. Этого рода Россію приставляла довольно долго, въ лондонскихъ политическихъ и литературныхъ салонахъ, и одна дама, пишущая подъ иниціалами О.К. — довольно извѣстная и у насъ. Едва ли она была не единственная русская, завязавшая обширныя знакомства въ разныхъ сферахъ Лондона, начиная съ самыхъ высшихъ. До сихъ поръ разсказываютъ про ея пріятельство съ Гладстономъ и многими другими его сверстниками, по политической борьбѣ. Можетъ быть, этой представительницѣ русскаго охранительнаго патріотизма мы обязаны тѣмъ, что «великій старецъ», заинтересовался многими сторонами русской жизни и во внѣшней политикѣ держалъ нашу руку больше, чѣмъ его предшественники.