Я часто задаю себе вопрос: испытывал ли он ко мне что-либо, кроме ненависти и отвращения? Иногда мне кажется, что да. Чем иным, кроме влечения, можно объяснить силу охватившего его негодования? Он переигрывал, он выставлял себя напоказ, кое-кто начал догадываться, и это злило его еще больше.
И все равно он проиграл. Он все-таки стал моим, хотя бы телесно. Я понимаю, что кажусь вам циничным, но я ощутил нечто вроде удовлетворения, когда узнал, что моя пуля поразила его, проникла внутрь… Это длилось недолго. Удовольствие тут же сменилось горечью и отрезвлением. Выстрел почти в пах – не лучший способ обладания любимым. Я мечтал доставить ему наслаждение, а принес боль и смерть. Раскаиваюсь ли я? Не могу сказать точно.
Я знаю все подробности его агонии. Человек, который рассказывал о ней, смотрел на меня не отрываясь, словно ждал чего-то. Чего? Какой реакции? Я любил его, ненавидел, вожделел. Да, иногда я хотел замучить его… но не так. Не так.
Я пишу все это совсем не с целью оправдаться перед вами. Напротив, у вас есть все основания ненавидеть меня. Я понимаю это и не прошу о прощении.
Я отправляю это письмо, прекрасно осознавая, что даю вам в руки оружие против себя. Успокаивает меня то, что вы не сможете применить его, не запятнав память своего мужа. Не стоит снова раздувать угли. Однако я не хочу, чтобы прошлые события омрачали ваше будущее. Вы молоды и красивы. Если вы решите снова выйти замуж, покажите это письмо будущему супругу как доказательство вашей чистоты».
– Это все. – Закончив читать, Татьяна Романовна положила письмо на край столешницы.
Перед глазами совершенно явственно возник почти осязаемый образ: смуглый черноволосый мужчина под руку с очень красивой белокожей женщиной намного выше его ростом.
Я испуганно оглянулась по сторонам. Гости реагировали по-разному. Володя сдавленно хихикал, Артем Сергеевич недоверчиво приподнял бровь, Майя Ивановна осталась совершенно спокойной, Карина с Ольгой недоуменно переглядывались, Анна Федоровна нахмурилась, Надя явно ничего не поняла и хлопала глазами, ее муж и муж Ольги недоуменно переглядывались.
– Душенька, – осторожно начала Анна Федоровна, – ты не ошиблась в переводе? Я имею в виду мужской и женский род?
– Да что ты? – возмутилась чтица. – Что я тебе, недоучившаяся школьница?
– Хм… весьма интересный документ, – о чем-то размышляя, проговорил Артем Сергеевич. – Если бы вы дали мне его на некоторое время… Учитывая, кто мог бывать в этих местах…
– Нет, нет, нет, – перебила его Анна Федоровна. – Извините, при всем моем уважении к вам, об этом не может быть и речи. Я вообще жалею, что заглянула в тайник.
Надя недоуменно посмотрела на мать и, явно ничего не понимая, спросила:
– И что это значит?
– Это значит… – начала Галочка.
– Это ничего не значит, – резко остановила ее Анна Федоровна.
Но не тут-то было! Вмешался Андрей.
– Я так понял, что это ценное письмо? – задал он вопрос.
– Видите ли… – осторожно начал Артем Сергеевич. – Учитывая, что в этой усадьбе бывал Великий Поэт и его потомки…
– Всего несколько раз, да и то неточно, – резко заявила Анна Федоровна.
– Ну, количество посещений не так важно, – гнул свою линию Артем Сергеевич. – Главное то, что описанная в письме ситуация некоторым образом совпадает с обстоятельствами гибели Великого Поэта.
– Именно, что лишь некоторым образом, – заметила Анна Федоровна. – И, по-моему, не так уж и совпадает. Имен тут нет. А подобные предположения могут запятнать память Поэта…
Может, мне показалось, но тетя Майя в этот момент довольно улыбнулась. Володя так просто с трудом удерживался от смеха. Даже у Татьяны Романовны чуть дрогнули уголки губ. Ольга протянула руку и взяла письмо. Интересно, она понимает по-французски?
Все знают, что Великий Поэт погиб на дуэли. Считалось, что стрелявший был влюблен или просто волочился за его женой, но после такой находки…
– Но при чем же здесь поэт? – решилась я подать голос.
И тут же пожалела об этом: все сразу посмотрели на меня, словно я была в чем-то виновата.
– Я просто хотела сказать, что в письме о нем нет ни одного худого слова. Это же не его вина, как кто к нему относился, – смутилась я, – а тот офицер, его убийца, ведь на самом деле был гомосексуалист. Я читала.
Не надо было мне этого говорить! Аннушка взглянула на меня так, что я тут же вспомнила, как однажды в школе вывела бедную учительницу из себя. Сгоряча она даже дала мне подзатыльник… Нехорошо получилось. Вот и теперь: кто меня за язык тянул? Я смущенно замолчала, надеясь, что этим все и закончится. Но не тут-то было: встряла энтузиастка Галочка. Какой же она все-таки еще ребенок!