Главная причина успеха китайского капитализма заключается в тех политических и экономических сделках, которые его лидеры заключали с Соединенными Штатами с 1970-х годов, когда еще был жив Великий кормчий, и которые продолжаются и поныне. Решение китайского руководства развязать войну с Вьетнамом, чтобы наказать его за разгром Соединенных Штатов, было принято отчасти с целью выразить солидарность с союзниками. Война произвела желаемый эффект. Несмотря на вопиющее нарушение самых элементарных прав своих граждан, капиталистические страны Запада продолжали обращаться с китайским режимом как с «самой любимой нацией». Как мы увидим впоследствии, такой альянс имеет свои пределы, но до сих пор хорошо служит обеим сторонам.
К Советскому Союзу отношение всегда, если не считать военные 1942–1945 годы, было отрицательным. Это был исторический враг Запада. Своей революцией он бросил перчатку капиталистическому порядку, а через 70 лет исчез с карты мира. Как отреагировали Соединенные Штаты на исчезновение Советского Союза? На его месте, конечно, появилась Россия, а также с десяток девственных республик, страстно желающих, чтобы Запад занялся их дефлорацией. Кроме того, была еще Восточная Европа — богатая пожива для имперских держав, — и она досталась им даром. Михаил Горбачев отдал Восточную Германию, ничего не попросив взамен. Центральная Европа, затаив дыхание, ждала решения своей судьбы. И победа капитализма казалась полной.
Несмотря на то что Советский Союз в течение многих десятилетий не представлял серьезной угрозы в качестве разносчика революционной заразы, само его существование вдохновило антиколониальное движение на трех континентах, дало возможность вьетнамцам и кубинцам сопротивляться и выжить, вооружило АНК в Южной Америке и обеспечивало европейскую социал-демократию основой для сопротивления реформам различных капиталистических элит. Развал его отметил конец эпохи. Возник мир, еще не попавший под полный контроль торжествующей «Американской империи», и она, открыв ящик Пандоры, выпустила на него своих монстров. Кто и как будет устанавливать в мире новый порядок? Что остается делать военно-промышленному комплексу, если никаких конфликтов больше нет? Можно ли срочно изготовить врагов? Как эффективнее всего контролировать континентальную Европу? Как удержать на «коротком поводке» Германию и Японию?
С падением коммунизма государственные интеллектуалы «Американской империи» начали обсуждать славное будущее. Идеологическая и экономическая победа была полной, но освободился ли на самом деле мир от конфликтов? Первая серьезная попытка придать победе теоретическое обоснование была предпринята в июле 1989 года с опубликованием эссе Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?» в «Национальных интересах». Фукуяма, бывший работник Государственного департамента, чей гибельный совет пакистанскому военному диктатору генералу Зия-уль-Хаку (1977–1989), держаться подальше от Индии, привел к разгрому либералов и демократов в Пакистане[142].
Основной тезис Фукуямы, позаимствованный из сочинений Гегеля и Кожева, состоял в том, что разгром нацизма во Второй мировой войне и дезинтеграция Советского Союза сорок пять лет спустя, а также победа либеральной демократии отметила окончание гуманистической эволюции человечества[143]. Это конец, потому что идти дальше некуда. Национализм и религиозный фундаментализм — это прибитый к берегу мертвый груз далекого прошлого. И это победа не только Запада. На Востоке успех Японии, Южной Кореи и Тайваня также возвестил о дальнейших изменениях в этом направлении. Либеральная демократия стала высшей точкой эпохальной победы капитализма, и его структуры будут поддерживать экономическую конкуренцию между государствами, что, вероятно, продлится до конца времен. Некоторые конфликты будут продолжаться, но они будут носить второстепенный характер; эти булавочные уколы не смогут бросить вызов гегемонии либерализма. Это эссе имело такой успех, что молниеносно превратилось в бестселлер, переведенный на все основные европейские языки, и ведущие писатели и фельетонисты всего мира, если и не читали, то постоянно на него ссылались.
В кратчайшие сроки оно стало катехизисом новых глобалистов. После чего книга практически исчезла. Стояло лето 1993 года, когда Сэмюэль Хантингтон, бывший «эксперт по мятежам» во Вьетнаме при администрации Джонсона, впоследствии директор Института стратегических исследований Гарвардского университета, опубликовал свою статью «Схватка цивилизаций?» в сборнике «Международные отношения», которая мгновенно вызвала глобальную полемику. Как впоследствии объяснял Хантингтон, «статья задела за живое всех цивилизованных людей». Эта статья стала книгой, а позднее, благодаря Усаме бен Ладену, бестселлером, а автор — пророком. Задуманные главным образом как полемика с Фрэнсисом Фукуяма и его «Концом истории?», тезисы Хантингтона утверждали, что, хотя сокрушительное поражение коммунизма положило конец идеологическим спорам, это еще далеко не «конец истории». Впредь культура, а не политика или экономика будет доминировать в мире и делить его на части.
143
Фукуяма невероятно раздражали грубые интерпретации его работы, в которых регулярно подчеркивалось, что он на все времена исключил конфликты из истории человечества. Он решительно это отрицал, спокойно заявив мне во время рекламной паузы в телевизионной программе, где мы обсуждали бомбардировки Белграда Америкой, что, как это ни печально, либералы действительно его не поняли. Марксисты, исходя из своего понимания Гегеля, выражались четче, и хотя Фукуяма был не согласен с эссе профессора Андерсона, однако признал, что «он понял мои аргументы лучше, чем кто-либо другой». См. критический анализ Пэрри Андерсона «“Конец истории” в зоне военных действий», Лондон — Нью-Йорк, 1992. Впоследствии, 20 сентября 2001 года, Фукуяма подписал «Открытое письмо президенту», вместе с такими защитниками либерально-демократической цивилизации, как Уильям Кристол, Джин Киркпатрик, Ричард Перл, Мартин Перетц, Норман Подгорец, Чарльз Краутхамер и другие. В этом письме выражена полная поддержка Бушу, его убеждают «захватить или убить Усаму бен Ладена» и предупреждают, что неудача с вторжением в Ирак и свержением Саддама Хусейна «означала бы начало капитуляции или даже полную капитуляцию в войне с международным терроризмом». Это следовало бы сделать, «даже если доказательства напрямую не связывали бы Ирак с нападением 11 сентября…» Вот чистейшее выражение империалистического фундаментализма, или патриотизма, как это называется в Соединенных Штатах.