11 сентября я снова вспомнил об этой беседе. События этого дня мгновенно сплотили американцев, но отнюдь не убедили их, что такая тактика неэффективна; они были готовы поддержать ответную бомбардировку любой страны и любой цели в любом уголке мира. Моя давняя знакомая в Нью-Йорке описывала свой шок, когда афроамериканец, которого она встретила на улице, сказал ей: «Мы должны пойти туда и стереть их с лица Земли, как раньше индейцев». Многие либералы, являвшиеся раньше пацифистами, будучи слишком трусливыми, чтобы открыто защищать новую войну, приветствовали бомбардировщиков. Подобные настроения преобладали, однако многие из тех, кто ничего не говорил, молчали исключительно из страха. Я записал следующую беседу вскоре после того, как она состоялась, а было это в октябре, когда я приезжал в Нью-Йорк на конференцию. Я взял такси из аэропорта и вел вежливую беседу с белобородым латиноамериканцем, чей автомобиль был украшен звездами и полосками, как американский флаг:
Я: Где вы были 11 сентября?
Он (глядя прямо на меня через зеркало заднего вида): А почему вы спрашиваете?
Я: Просто интересуюсь.
Он: Вы откуда?
Я: Из Лондона.
Он: Нет, я имею в виде откуда вы родом?
Я: Из Пакистана.
Он: Я из «Талибана». Взгляните на меня. Нет, нет. Я из Центральной Америки. Что, не скажешь?
Я: Вообще-то я просто поинтересовался, не были ли вы в тот день поблизости от «башен-близнецов».
Он: Нет, не был, но даже если бы был — не важно.
Я: Что вы имеете в виду?
Он: Я имею в виду, не важно, даже если бы я погиб. Важно, что они там были и нанесли удар. Я был счастлив. Знаете, почему?
Я: Нет.
Он: Знаете те ли вы, сколько людей было убито в Центральной Америке?
Я: Расскажите.
Он: Сотни тысяч. Нет, правда. Они до сих пор убивают нас. Я действительно несказанно рад, что они нанесли удар. Мы отомстили. Мне искренне жаль тех, кто погиб. Хотя они нас и не жалели.
Я: Почему же вы здесь живете?
Он: Мой сын учиться здесь в школе. Я работаю, чтобы оплатить его образование. Мы были вынуждены приехать сюда, потому что они не оставили нам выбора. Не оставили ничего. Ни школ. Ни университетов. Неужели вы думаете, что в противном случае я был бы здесь, а не в родной стране?
Эти слова шокировали бы многих американцев, но только не Чалмерса Джонса, попытавшегося предупредить своих друзей об опасности. Он сделал это за целый год до того, как террористы атаковали Пентагон: «“Кошмар!” — это говорит любой человек, когда хочет описать что-то немыслимое, тем более если он точно не знает и не понимает, что именно он видел. Обладающие богатством и властью, Соединенные Штаты в ближайшем будущем станут единственной на всей Земле целью всех форм исламского «террора возмездия», особенно террористических выпадов против самих американцев, как в мирное, так и в военное время».
Именно эти плоды мы и пожинает в настоящее время. Достижение какого-либо баланса будет возможно не ранее чем через несколько лет, но некоторые предварительные комментарии сделать все же стоит. Это была самая наглядная демонстрация жестокости, которую видел мир за последние три десятилетия. Средства массовой информации всего мира, обычно лишь поверхностно и осторожно сообщающие о повседневной жестокости в других уголках мира, стараясь сделать их при этом практически незаметными в общем контексте новостей, обрисовывали это событие как грубейшее нарушения прав человека и всех мыслимых законов. В своей славе померкли даже такие известные «информационные бомбы», как истории О. Дж. Симпсона и гибель принцессы Дианы. Голоса комментаторов, честных работников и даже безработных слились в единый дружный хор. Расхожие клише неделя за неделей буквально наводняли эфир: «мир переменился навсегда», «как прежде уже никогда не будет», «где вы были, когда первый самолет врезался в первую башню?» и так далее.