На начальной стадии обучения Низам Дин обнаружил, что, заучивая стихи из Корана, я скучаю, поэтому он даже не пытался обучать меня исламской истории. А жаль! Он мог бы дать им какое-нибудь необычное толкование; хотя, может быть, и даже скорее всего, он сам мало знал о реальной истории ислама.
Отведенные на обучение часы обычно тратились на обсуждение новейшей истории: националистическая борьба против британского империализма, происхождение терроризма в Бенгалии и Пенджабе, героизм сикхского террориста Бхагата Сингха, который бросил бомбу в здание Законодательной ассамблеи Пенджаба в знак протеста против репрессивного законодательства и массовых убийств в Джалианвала Багх в Амритсаре в 1919 году. Попав в тюрьму, он отказался просить о помиловании.
В тюрьме он отрекся от терроризма как тактики борьбы и стал ближе к традиционному марксизму. Британцы тайно мучили его и казнили в Центральной тюрьме Лахора, в пятнадцати минутах ходьбы от того места, где Низам Дин рассказывал мне его историю. «Если бы он остался жив, — говорил, бывало, Низам Дин, — он стал бы национальным лидером, которого британцы по-настоящему боялись бы. А теперь посмотри на нас. Только потому, что он был сикхом, мы даже не отметили его мученичество памятником».
Он рассказывал о тех добрых старых временах, когда во всех деревнях, которые теперь находились в Пакистане, жили индусы и сикхи, и об их жизни. Многие его друзья-немусульмане уехали в Индию. Мы часто обсуждали политиков и никогда не прекращающийся политический кризис в Пакистане.
«Они пигмеи, — говорил мне Низам Дин, еще более повышая свой и без того высокий голос. — Ты понимаешь, что я говорю, Тарик-джи? Пигмеи! Посмотри на Индию. Видишь разницу? Ганди был гигант. Джавахарлал Неру — тоже!» За эти годы я узнал от Низама Дина об истории, политике и повседневной жизни гораздо больше, чем за все время обучения в школе. Многое из этого легло в основу моего мировоззрения, кое-что — полезно и ныне. Но наставнику явно не удалось увлечь меня религией.
Эту задачу добровольно взял на себя мой молодой дядя с материнской стороны, который еще в юности отрастил бороду и искал убежища в религии. Его еженедельные визиты в наш дом, о которых он не предупреждал, когда я как раз возвращался из школы, ужасно меня раздражали. Мы шагали по саду, и он елейным голосом рассказывал мне версию исламской истории, которая была так же неубедительна и тупа, как он сам. В нее входили рассказы о бесконечном героизме, о том, как пророк восходил к святости и о карающем Аллахе. Когда он заводил свою волынку, я, бывало, смотрел, на бумажных змеев, которые, паря в полуденном небе, захлестывали веревки друг друга, и мысленно переигрывал проигранную игру в шарики или предвкушал первый крикетный матч, которой Пакистан должен был сыграть против Вест-Индии, думая о чем угодно, кроме религии. Через несколько недель дядя сдался, объявив, что гены неверующих во мне слишком сильны, чтобы их можно было победить. В глубине души этот хитрый змей лелеял надежду, что хоть что-то из того, чему он меня учил, все-таки останется. Он был не прав. Не осталось ничего.
Летом, когда жара на равнинах становилась невыносимой, а школы на два месяца закрывались, мы уезжали к подножию Гималаев, в Натиагали, а потом на крошечный изолированный горный курорт, располагавшийся прямо на хребте в густом сосновом лесу, на который смотрели со всех сторон гималайские пики. Сама природа здесь подчеркивала малые размеры всего прочего. Я подружился с пуштунскими мальчиками и девочками из пограничных городков Пешавар и Мардан. Даже дети из Лахора, которых я редко видел в зимние месяцы, летом становились моими друзьями.
Дружба крепла, поскольку атмосфера гор расслабляла, социальных барьеров не существовало. Я приобретал вкус к полной свободе. У нас всех были любимые места, в том числе и таинственные кладбища с английскими именами на могилах. Меня всегда волновало то, что смерть уносит таких молодых. Была заброшенная деревянная готическая церковь, которую обожгла молния. Из нее открывался один из самых замечательных видов на долину внизу, и мы, дети, время от времени назначали там встречу.