К концу декабря 1965 года более 70000 имен было стерто из полицейских списков; более 100 000 членов КП И не пострадали, но в то же время более 40 000 ждали казни. Не удовлетворенный размахом убийств, Сухарто послал своего любимого головореза, Сарво Эдхи, с отборными частями коммандос довести дело до конца. Что тот и сделал. К концу января 1966 года весь остров был полностью очищен. Население более чем дюжины балийских деревень сократилось наполовину в течение трехмесячного периода, а в Вашингтоне или Канберре не было никаких протестов. Руководители разведки в Вашингтоне и в Лондоне без сомнения поздравляли себя с хорошо сделанной работой. Повсюду в Европе царила тишина по этому поводу. Но Питер Д. Скотт — канадский дипломат, ученый и поэт — предупреждал о распространении «ветра убийств» в своем произведении «На пути в Джакарту: поэма о терроре»:
Характерной особенностью этих убийств было то, что в основном они происходили в сельских местностях. Города были значительно более безопасными для жизни. В городе вы могли попасть в тюрьму, возможно, вас станут пытать, но вас не убьют. Это помогает объяснить, почему «Ансор», молодежная организация, связанная с «Нахдлатул Улама», сыграла в этих событиях такую важную роль, особенно после того, как «Нахдлатул Улама» стала партией традиционалистского ислама, преобладающего в деревнях на Яве. Это также объясняет, почему сторонники модернизации, особенно в городах, играли гораздо менее заметную роль, хотя сегодня именно из их рядов сегодня выходят экстремисты. «Ветер убийств» вернулся на Бали, чтобы отомстить.
Люди, обвиняемые в организации взрывов в двух барах на Бали 12 октября 2002 года, в результате которых погибло 183 человека, из которых 53 были австралийцами, являются членами местной исламистской организации, но, вопреки истерическим воплям Чейни, Буша и Рамсфилда в Вашингтоне, не имеют никаких серьезных связей с «Аль-Каидой». Несмотря на сильное давление Вашингтона и Канберры, упрямый генерал Мангку Пастики, шеф полиции Бали, возглавлявший расследование, изначально отказывался допустить, что в данном случае существует связь с «Аль-Каидой». Готовя репортаж с места происшествия, Бенедикт Андерсон сказал: «Находясь на Индонезии после взрывов на Бали 12 октября, можно узнать, что никто в частном разговоре и очень мало кто в официальной прессе принимает доктрину Вашингтона о том, что этот террористический акт спланирован «Аль-Каидой»[196].
Это не останавливало западные СМИ, которые продолжали настаивать на причастности к теракту на Бали «Аль-Каиды», в доказательство цитировались отчеты ФБР. Гораздо больше такого рода доказательств пришло из иного источника. «Здесь масса островов, — сказал бригадный генерал Джон Роса, заместитель директора по военным операциям генштаба США. — Есть ли здесь спокойные места, где можно было бы скрыться? Держу пари, что есть». Если это правда, неужели «Аль-Каида» с охотой стала бы привлекать внимание мировой общественности к этому месту? В конце концов, их лидер Усама бен Ладен все еще в розыске, и ФБР мечтает найти его живым или мертвым.
После падения Сухарто в западной прессе мало говорилось об Индонезии. И только трагедия, связанная с унесенными жизнями белых людей, снова вывела страну на первый план в мировых новостях, однако характер новостей если не удивлял, то причинял боль. Дело было в том, что с 1998 года многие индонезийцы подвергались насилию, сходному с событиями 1965 года и вторжением в Восточный Тимор. Христианские и мусульманские экстремисты превратили молуккский город Амбон в пепелище, вызвав в памяти события в Бейруте, Грозном и Рамалле. На Борнео происходили столкновения между местными уроженцами дайяками и иммигрантами с острова Мадуре, при чем дайяков, преимущественно мусульман, поддерживали армейские части. Гражданская война началась на Суматре, в провинции Ачех, она длилась 26 лет и принесла большие человеческие жертвы и материальный ущерб. Различные группировки внутри армии были замешаны в финансировании, обучении и вооружении некоторых частных армий, которые в данный момент действуют в различных частях страны.