— Миурри, — донесся до Вадима приятный девичий голосок, — там точно есть столик?
— Госпожа, я много раз бывала в этой части парка, — ответила невидимая Миурри глубоким грудным контральто оперной певицы, — вы оскорбляете меня недоверием и сомнениями.
Вадим навострил уши: дамы беседовали на эдде. Не стоит показывать интерес и то, что землянин шпрехает на языке драконов: как бы знание не вышло боком. Посему стоит сконцентрироваться и превратиться в живую статую, закрывшуюся пологами безмолвия, которую ничего не интересует, кроме томика Озго Тирийского и его методов развития внутренних хранилищ маны.
— Миурри, а почему я ни разу здесь не была?
— Не знаю, госпожа; видимо, не проявляли интереса…
— Как-то не слишком складно у тебя выходит, Миурри. Я два года учусь в школе и ни разу не проявила интереса к старому парку, с чего бы вдруг? Мне бы хотелось услышать правдивый ответ, а не довольствоваться отговорками.
— Мм, госпожа…
— Я вся во внимании.
— У каждого должно быть потаенное место.
— Верю, теперь верю.
«Хм, — подумал Вадим, — мое потаенное место не такое уж потаенное. Жаль».
Он ласково погладил мраморный столик. Делить с кем-то уголок сказки — желания нет. Может, попробовать как-нибудь отвадить девушек? Порыв ветра донес до него легкий запах орхидей, совсем не вязавшийся с прелым духом опавшей листвы и пряными нотками цветущего шиполиста. Орхидеями несло от пришелиц, что выплыли, по-другому не скажешь, из-за зарослей колючего орешника. Опа-на! Вадим в один миг потерял хваленую концентрацию и некультурно вытаращился на стройную беловолосую снежную эльфийку и высокую кошколюдку. Впрочем, в своем поведении он был не одинок. Остроухая и хвостатая девушки тоже не ожидали никого встретить посреди, как они думали, заброшенного уголка парка. Миура шагнула вперед, прикрывая собой эльфийку, рука кошколюдки нырнула за спину. Мгновение, и в лицо Белова смотрит черный зев ганнера, а перед парой девиц магическое зрение парня различает мощный щит.