– И чем экзотичнее, тем сильнее. А твой запах… – Люсьен вдохнул и пододвинулся еще ближе.
– Духи “Джой”, – прозаично заметила Аманда. – Любая девушка может так благоухать, были бы деньги.
К радости Аманды, официант негромко кашлянул, тактично напоминая о себе, и Люсьен занялся меню, оставив Аманду наедине с ее мыслями. Значит, Элен все-таки существует, а Пьер выдумал историю с помолвкой, чтобы оградить себя от “Мэнди” так же, как использует “Мэнди”, чтобы защититься от леди Аманды. Он оплел себя паутиной лжи, но она сделает все, чтобы задушить его этой же паутиной!
От этой мысли у нее разыгрался аппетит, и она приступила к пирожкам с разнообразной начинкой (от одного их вида текли слюнки). Наслаждаясь пирожками, Аманда продолжала обдумывать, как поставить на колени этого высокомерного волокиту, чтобы он попросил ее руки!
Глава 9
Через пару часов они возвращались в замок – Мариетт в машине Люсьена, а Аманда с Пьером. Когда они ехали по живописной дороге в тени развесистых буков, Аманде показалось, что она возвращается домой, и чувство это было неожиданным и тревожным.
Мадам Дюбрей отдыхала под тентом, на верхней лужайке; увидев их, она поздоровалась: с Люсьеном тепло, а с Мариетт любезно.
«Интересно, как она относится к женщинам, которых ее сын приводит в дом? – подумала Аманда. – Полный набор! То разряженная деревенщина, то синий чулок, то вообще Бог знает что! Неудивительно, что она предпочла бы Аманду Герберт с ее кривыми зубами и всем прочим!»
– Чем займемся? – спросил Пьер, когда они сидели в саду.
– Может, сыграем в теннис? – предложила Мариетт.
Пьер взглянул на Мэнди.
– Ты играешь в теннис?
– Ну я не Мартина, как ее там зовут, но мячик через сетку перекину, – с достоинством ответила она.
– Может, подождем, пока станет прохладнее? – предложил Люсьен, и Аманда догадалась, что он, как всегда, хочет ей помочь. Нет, он просто прелесть! Стоит двух таких типов, как Пьер!
– Мы с Пьером можем поиграть и вдвоем, – сказала Мариетт.
– Вот еще! – возмутилась Аманда. – Я всегда пожалуйста.
– Тогда давай играть вместе, – сказал Пьер, – а я буду бегать за нас двоих.
Мариетт помрачнела, а Аманда подумала: что за отвратительное создание! Наверное, в постели она хороша, вот только из постели ее вряд ли вытолкнешь! Отгоняя неприятную мысль, она пошла за мужчинами в комнату для игр, чтобы выбрать ракетку и теннисные туфли.
– Люсьен сказал, что вы с Пьером только что обручились, – спросила Мариетт. – Где вы познакомились?
Не зная точно, что сказал Люсьен, Аманда на всякий случай сделала вид, что не слышит, и, опередив Мариетт, направилась к теннисному корту. Она ждала, пока разыграют подачу, проверят высоту сетки, откроют коробку с мячами и попробуют их, и все никак не могла решить, как ей быть. Играть так, как умеет, слишком опасно: никто не поверит, что “Мэнди” на это способна. Что же делать? Изображать новичка и пропускать все мячи? Тоже не подходит. Наверное, надо выбрать что-то среднее.
Они размялись, Аманда нарочно пропускала все мячи, пряча улыбку, когда Пьер молча закатывал глаза.
Выиграв подачу, он с силой послал мяч через сетку. Этот гейм они выиграли без труда, и Пьер, решив, что играет практически один, старался изо всех сил.
Следующий гейм выиграли Люсьен и Мариетт, а Аманда опять была не у дел. Потом наступила ее очередь подавать мяч. Поборов желание послать мяч через сетку, она довольствовалась “дамским” вялым стилем, еле передвигаясь по корту и не забывая при этом улыбнуться Люсьену каждый раз, когда он подхваливал ее за удачный удар. Таким образом она играла три гейма подряд, мысленно благодаря Пьера за его невероятную скорость и гибкость, которые помогали ей противостоять соблазну послать ответный мяч прямо в Мариетт.
И Люсьен, и Мариетт были отличные игроки, но, если бы Аманда играла в полную силу, она бы расправилась с ними в два счета. Вот бы посмотреть на их физиономии!
– У тебя отлично получается, – подбадривал ее Люсьен, когда они менялись сторонами.
– Вернее сказать, у Пьера, – поправила Мариетт. – С таким же успехом он мог играть один!
– Вот как? – Не зря же у Аманды рыжие волосы! Она сотрет эту гнусную улыбочку с лица Мариетт, чего бы ей это ни стоило. К счастью, была ее очередь подавать, и, легко размахнувшись, она отправила мяч в воздух, он перелетел через сетку и приземлился далеко за спиной Мариетт.
– Мяч закручен! – закричала Мариетт. Вид у нее был ошарашенный.
– Ничего подобного! – сказал Пьер. Аманда, пряча торжествующую улыбку, подала мяч Люсьену, ухитрившись забросить его точно на линию подачи. Люсьен отбил мяч довольно низко, и Аманда, крикнув Пьеру, чтобы он ушел с дороги, отбила со всей силой мяч Мариетт, чуть-чуть не угодив прямо в нее.
Все трое с удивлением смотрели на Аманду.
– Невероятный удар! – восхитился Люсьен.
– Случайно вышло. – Аманда пожала плечами и с этого момента подавала только на Мариетт.
Мариетт пропустила все подачи, кроме одной, и так разозлилась, что Пьер заметил, не скрывая насмешки:
– Похоже, Мэнди слишком хороша для тебя. Аманда изобразила святую невинность, а потом сделала еще два отменных удара, благодаря которым они с Пьером выиграли и сет, и матч.
Пьер поздравил ее, насмешливо улыбаясь, и заметил:
– Ты, наверное, много тренировалась. Еще чуть-чуть – и ты выиграешь Уимблдон!
Аманда уходила с корта с гордо поднятой головой.
– У меня есть занятия поважнее, чем гонять через сетку мяч взад-вперед.
– Подметать пол и вытирать пыль?
– А что в этом плохого?
– Ничего. Я с уважением отношусь к работе по дому, Мэнди, но, если у тебя есть способности, нужно их развивать.
– Значит, по-твоему, у меня есть способности?
– Есть. Лучше всего тебе удается гладить меня против шерсти.
– А хуже всего?
Она нарочно подкалывала его: ей было любопытно, проглотит ли он наживку. Но он не попался на ее уловку, а отправился к Мариетт, которая, не скрывая, переживала свой проигрыш.
– Давай охладимся в бассейне, – предложил Пьер.
Она тут же повеселела. Аманда, зная, что не выдержит картины их совместного купания, сказала, что идет к себе принять душ.
– Только не говори, что ты не умеешь плавать, – съязвил Пьер.
– Я отлично плаваю! – ответила она с вызовом и, надменно вскинув голову, удалилась.
После душа, надев модный сарафан, купленный в Париже, Аманда подошла к окну: прямо перед ней зеленели лужайки, окаймленные более темным кустарником, а вдали виднелся виноградник со стройными рядами лозы, словно коричневый ковер с густо-зеленым орнаментом. Как трогательно Пьер относится к своему делу! Жаль только, что такой же заботой он не одаривает своих женщин!
Впрочем, ему это не нужно: женщины готовы принимать его таким, какой он есть. Отвернувшись от окна, Аманда подумала: “Интересно, когда он женится, если вообще женится, будет ли он продолжать вести двойную жизнь?” Но это уже ее не касается. Сейчас ее волновало только то, что он собирается делать в ближайшие дни.
Мысль о том, что ей придется уехать отсюда, наполняла ее грустью, и чем больше она об этом думала, тем грустнее ей становилось. Она решила прогуляться. Несмотря на внушительный размер, замок был очень уютным, почти все комнаты использовались (кроме детской в западной башне). Последние дни Аманда частенько приходила сюда, ее тянуло как магнитом, как будто среди детских вещей Пьера ей удастся представить его ребенком.
Погруженная в свои мысли, Аманда вышла из дома и свернула на тенистую тропинку, которая привела ее к узкой грунтовой дороге вдоль виноградника: его-то она и видела из окна своей комнаты. Ее окружали кусты с обильными гроздьями еще твердого, мелкого зеленого винограда; глядя на них, она представила себе, как постепенно они нальются соком, и у нее даже слюнки потекли. Она бродила среди кустов винограда и мечтала, что Пьер с ней рядом. Не только здесь и сейчас, а всегда и везде.