– Может, еще и лизать их? Напрасный труд Я не намерена любезничать с этим напыщенным, высокомерным…
– Неотразимым и сексуальным…
– Мама!!!
– Да-да! Он именно такой! Пусть мне пятьдесят, но я же не слепая Я понимаю, ты расстроена, моя милая, но не должна во всем винить его. И вообще, стоит вам увидеть друг друга, все встанет на свои места.
– Ты бы послушала, что он говорил! – обиженно сказала Аманда.
– Понимаю, но отнесись к этому с юмором. Представь, как он удивится, когда тебя увидит. Ведь смысл этого визита как раз и состоит в том, чтобы вы познакомились поближе. – Тут мать остановилась, заметив характерный блеск в глазах дочери. – Аманда! Что ты задумала? Мне не нравится выражение твоего лица.
– Пьеру это еще меньше понравится, – сказала дочь, возбужденно шагая по комнате. – Я придумала отличный способ с ним расквитаться.
– Не желаю больше ничего слушать! – сказала графиня и встала, чтобы достать платье. – Не желаю!
– Придется, мамуля. Мне нужна твоя помощь.
– Аманда, я против!
Но Аманда смотрела такими умоляющими глазами, что решимость матери дрогнула, и она села.
– Ну что ты еще придумала? Аманда быстро объяснила суть дела, и хотя сначала Маргарет Герберт слушала с явным не одобрением, постепенно, как и надеялась Аманда, чувство юмора взяло верх над благоразумием.
– Если все получится, будет забавно, – неохотно согласилась мать, – хотя и не представляю, как тебе все это сойдет с рук.
– А почему нет? Разве я не была ведущей актрисой в школьном театре?
– Как ты можешь сравнивать! Это же не школьный спектакль!
– Весь мир подмостки, – продекламировала Аманда. – Послушай, ма, я просто хочу его немного попугать. Сначала пусть увидит меня страшной, а потом, когда дойдет до кондиции, я спущусь к ужину во всем блеске.
– Знаешь, вообще-то неплохо придумано, – согласилась мать, надевая платье – Тогда позвони папе и скажи, что у меня корь.
– Корь? Это обязательно? – Посмотрев на дочь, Маргарет Герберт покорно подняла трубку домашнего телефона. – Генри? Случилось нечто ужасное! У Аманды корь.
– Я так и знал! – загремел в трубке голос графа. – И у конюха корь, а она каталась с ним верхом дня два тому назад. Послушай, а разве Аманда не переболела корью в ту зиму, когда мы ездили в Сент-Мориц?
Прижав ухо к трубке, Аманда отчаянно жестикулировала, взывая к изобретательности матери.
– Тогда у нее была коревая краснуха, Генри, – солгала жена.
– Ну и ну! – проворчал граф. – Значит, знакомство с Пьером отменяется, если, конечно, он еще не переболел корью.
– Болел или не болел, не имеет значения:
Аманда не может видеться с ним в таком жутком виде.
– Глупости! Что он, сыпи не видел? Аманда отчаянно затрясла головой, и мать сказала:
– Нет, Генри. Пока ей не станет лучше, она не может встретиться с ним.
– Упрямая девчонка! Ума не приложу, в кого она такая уродилась.
– В твою мать, надо думать, – ответила жена.
– Тогда сама поговори с Пьером, – продолжал граф, не обращая внимания на ее реплику. – Скажи, что, если захочет, может уехать сразу после ужина.
– По-моему, это не слишком любезно, дорогой. Пусть решает сам.
Положив трубку, Маргарет заговорщически улыбнулась.
– Знаешь, эта игра мне начинает нравиться.
– Я так и знала! Теперь позвони Пьеру. На этот раз графиня была намного увереннее в себе, и Аманда, с любопытством слушала низкий сексуальный голос Пьера.
– Как жаль! – говорил он с едва заметным акцентом. – А я так хотел познакомиться с вашей очаровательной дочерью!
– Аманда тоже очень расстроена, – отвечала хозяйка, добавив после выдержанной паузы:
– Но ведь вы можете хотя бы одним глазком взглянуть друг на друга.
– Одним глазком?
– Да, мой милый мальчик. – Графиня, как и дочь, с трудом сдерживала смех. – Если через полчаса вы будете в розовом саду и посмотрите в окно на втором этаже, Аманда помашет вам рукой.
– Отличная мысль! А потом, с вашего позволения, мы с Люсьеном вернемся в Лондон. Учитывая недомогание Аманды, присутствие гостей в доме обременительно.
– Ну что вы! Мы так рады, что вы приехали! Пожалуйста, останьтесь на ночь, Пьер, а утром поедете. Жаль только, что вы зря потратили время.
– Ну что вы! Ведь я же увижу Аманду хотя бы в окне, – сказал Пьер таким фальшивым тоном, что Аманда отодвинулась от телефона, чтобы он не услышал ее смех.
– Через полчасика он увидит нечто такое, что я в свои тринадцать покажусь ему сногсшибательной красоткой, – сказала Аманда, когда мать положила трубку.
– Ну и что же ты придумала?
– Пока не знаю, но это будет зрелище не из приятных!
– Но за ужином ты должна предстать в лучшем виде, – настаивала мать.
– Я же обещала, не волнуйся!
Через двадцать минут, приоткрыв шторы спальни, Аманда увидела Пьера, входящего в розовый сад. Казалось, он не замечал ярких цветов с их дурманящим ароматом: все его внимание было приковано ко второму этажу. Аманда подошла поближе к окну и раздвинула шторы.
Как она и рассчитывала, он в ужасе отшатнулся, и Аманда сжала кулаки, чтобы сдержать истерический смех. Медуза ей явно удалась!
Оранжевые лохмы торчали из-под фиолетового шарфа, намотанного на мертвенно-бледное, покрытое крупной сыпью лицо (спасибо тальку и губной помаде “Макс Фактор”!). Изо рта торчали большие кривые зубы: по сравнению с ними Большой Каньон казался мелким овражком; очки с толстыми линзами в темной оправе, отражавшие лучи заходящего солнца, придавали лицу завершающий штрих.
– Эта корь так некстати! – проскрипела Аманда, словно резанула ножом по стеклу. – Надеюсь, когда я поправлюсь, мы еще встретимся во Франции.
– Я на днях улетаю в Калифорнию, – с трудом выдавил из себя Пьер.
– Увидимся, когда вернетесь.
– Это будет не скоро, может через полгода.
– Неважно! Я ведь могу прилететь к вам сюрпризом. – Аманда радостно заржала и высунулась из окна, чтобы продемонстрировать грудь. Он назвал ее палкой, и, чтобы сразить Пьера наповал, она подложила себе подушку и теперь могла соперничать с беременной коровой!
– Пьер, а вы болели корью? – проскрипела она.
– Я? А что?
– Если болели, можете подняться ко мне. Корью нельзя заболеть дважды.
– Никогда не болел корью, – поспешно отозвался Пьер. – И пожалуйста, не стойте так долго у окна, а то еще простудитесь.
– Как это мило, что вы такой заботливый! – восторгалась Аманда. – Как бы я хотела быть сейчас рядом с вами!
– Я тоже, – солгал Пьер, отступая назад.
– А что вы сейчас будете делать? – спросила она, облокотившись “грудью” на подоконник, чтобы он мог оценить ее по достоинству.
– Погуляю в лесу до ужина, – ответил Пьер упавшим голосом. – До свидания, Аманда. Желаю вам скорейшего выздоровления.
Стремительно развернувшись, Пьер быстро зашагал прочь, словно за ним гнались злые духи, а Аманда рухнула на стул и смеялась до слез.
Глава 3
Отдышавшись, Аманда выплюнула “зубы” из апельсиновой корки, которую она искусно пристроила под губами, и вытащила из волос оранжевые перья, а Мэнди, трясясь от смеха, тщетно пыталась запихнуть их в безнадежно испорченную метелку для пыли.
– Ты видела, какое у него было лицо? – давилась от смеха Аманда. – Какой у него был перепуганный вид?
– Думаю, вы до конца дней будете сниться ему в кошмарных снах! – хихикала Мэнди. – Жаль, урок нельзя продолжить.
Серые глаза Аманды загадочно блеснули.
– Может, еще и продолжим. Как это ты говоришь – “нельзя так просто снять его с крючка”. – Обмакнув пальцы в очищающий крем, Аманда быстро стерла с лица губную помаду.
– Что это вы задумали? – спросила Мэнди.
– Пока ничего. Только размышляю. Промокнув лицо салфеткой, Аманда подбежала к окну, как будто ответ на ее вопрос таился в розовом саду. Но внизу лишь пестрели цветы да виднелась фигура Пьера, быстрыми шагами направлявшегося в сторону леса.