Хиндли ходил по склону вместе с Каспером, за ними тонкой линией двигались маленькие боты, сканируя пространство на предмет незамеченных следов. Джон и Каспер легко сошлись и теперь неразлучны — оба твердили, что их отправили зря, что им суждено вернуться в Главный круг. Каспер говорил, будто его избрали по нелепой бюрократической ошибке, якобы Надзиратель, толстая задница, не хочет разобраться в нелепице и вернуть честного труженика на Венеру. Когда его спрашивали, почему так хочется туда вернуться, Каспер открывал рот в мучении: похоже, в наказание за преступление ему частично стёрли память.
Остальные поселенцы не горели желанием возвращаться, но жить на Катанге в радости на электроснах и душе у них больше не получалось.
Каспер гоготал и плакал одновременно, но непонятно было, вызваны ли эти слёзы расстройством, что люди погибли, или от того, что долгожданных женщин привезли не в целости и не в сохранности.
— Мы тут сиськи две недели собирать будем! — Каспер находил на камнях человеческие останки, громко бранился, бурно смеялся и потом опять бранился.
— Хорош орать! — Джона возмущало, как ему приходилось сменить офицерские балы на топкие болота в компании бандитов.
— Привыкай к простому народу, брат. Мы такие всегда. У нищебродов культпросвета нет.
— А то я не знал. Господи, я так боюсь найти в обломках Кэрри.
— От чего ж?
— Да поломало меня. С ней было бы поспокойней. Глядишь, быстрее каторга пройдет.
— Не об этом речь. Солдатик, ты почему поверил, что она бы полетела к тебе?
Джон не ответил. Тогда его приятель, дабы прервать нервозную тишину, а может, желая избавить человека от иллюзий, безнадежно заявил:
— Из этой академии, похоже, никто не уйдет. Всё, амба!
Джон не захотел развивать эту тему, поэтому ускорил шаг.
Выживших в тот день нашли аж две с половиной: одну из трёх порубило пополам, но в медицинском автоклаве её вовремя подлатали, превратив в диковатого киборга. Девушки, как выяснилось из допроса, были каторжанками, высланными из Близкого круга куда-то к черту на рога. Надзиратель предложил им остаться.
Тотчас пошли кривотолки, что на двести девяносто мужчин (столько осталось после болезней и аварий) приходилось всего две женщины и «одна вторая», что этого мало и, вполне может быть, скоро случится психо-бунт.
5
— Мы тебя о многом просим? — кричал на Надзирателя бородатый двухметровый Оли. — Я ковыряюсь с утра до ночи в горах, разведал хренову кучу полезного дерьма. Сколько это в кредитах? Ага, много! И мне за то, что беспробудно ломаю спину, не могут прислать девок!
— Пожалуйста, успокойтесь. Откуда в вас столько ненависти и злобы? — растерянный Отец стоял между Оли, Надзирателем и женщиной, избитой до полусмерти.
Часом ранее в баре кто-то шепнул Оли, что его Алисия наставила рога. Двухметровый бородач, сидя на вершине горы, безвылазно командует геологической разведкой: множество дронов, как нюхачи, искали для Терра-Империум драгоценные руды. На Алисию покусились, да и она от обилия внимания тоже расцвела.
Увещевания Отца про то, как им следует переносить невзгоды и избавляться от греха, были отброшены с порога и растоптаны благим матом.
Надзиратель очень мягким тоном написал шелковое письмо в столицу, с просьбой прислать хоть каких-нибудь колонисток, пока не стало слишком поздно. Ответ пришел через месяц. Сначала было высокопарное извинение перед Надзирателем, так как письмо застряло между Альфа Центавра и Большим Псом: кто-то из бездарных мелких чиновников, у которых, как известно, амбиций больше, чем вся галактика, посчитал донесение наглой дезинформацией или «идиотской шуткой, вредящей геополитическим интересам Терра-Империум»: утверждается, что проблема с психо-бунтом решена давно, поставлена жирная точка. На второй странице, в одной строчке и тоном мямлящего и бесстрастного человека, значилось сожаление из-за гибели людей в катастрофе звездолета. Также сообщалось, что геополитические интересы Главного круга в отношении Катанги изменились, никакой гражданской администрации на планете не предвидится и Надзирателю отныне велено «соблюдать основное право в тех объемах, в каких это реалистично без угрозы волнений и саботажа на производстве». В конце сказано, что ждать новых колонисток не следует, но добыча остро востребованных материалов должно продолжаться в прежнем темпе.
— Что бы это могло значить? — спросил Гаррисон.
Надзиратель, пивший бренди, тихо присвоенный из первоначальных запасов, возбужденно заговорил.