Командная рубка «Саламандры» представляла собой помещение сложной геометрии, со слегка выгнутой наружной стеной, прямо перед которой располагались посты пилотов, штурмана и Капитана. Длиное обзорное окно было закрыто плитами броневых щитов — его открывали только если корабль был пришвартован под надежной защитой станции. Для посадки на планеты он присособлен не был. В овальном брюхе, прямо под техническими отсеками, мирно дремали в трюме два катера — большой и малый КД – катер десантный.
Вот о них и думал Ким, машинально выполняя ритуал приема-передачи вахты. С пульта пилота все выглядело до безобразия нормальным, если не считать того, что вместо серой, однообразной пелены перехода, датчики внешнего обзора транслировали на его экран приличный кусок чужого пространства, не совпадающего ни с одной проекцией лоции. Оба штурмана и двадцать процентов вычислительной мощности Центрального комма были заняты поиском совпадений. Пока — напрасно.
Ким запросил данные о скорости и убедился в том, что она действительно падает. И быстрее, чем он ожидал. Серая кишка ГПП устроена так, что любой корабль, попавший туда, проведет в нем строго определенный отрезок времени (свой, для каждого из открытых ГПП) и вылупится наружу в строго определенной точке пространства, будет ли он нестись на околосветовой или идти малым ходом, что все и предпочитали. Для тех, кто разгонялся в переходе, напрасно расходуя запас энергоблоков, существовала вероятность выскочить прямо в лоб чему-нибудь, проскочив безопасную зону выхода из ГПП... И сейчас «Саламандра» теряла остатки инерции малого хода.
Ким с облегчением отметил, что поблизости не имелось сколько-нибудь серьёзных источников гравитационных возмущений. Собственно, они угодили в обширную область относительной пустоты. Расстояние до ближайших объектов измерялось годами полета на околосветовой, если не считать кляксообразного пылевого облака, занимавшего треть экрана... Но комм утверждал, что оно сильно разрежено и только кажется таким плотным из-за угла обзора. Однако, что-то подсвечивало облако изнутри, отчего оно напоминало по цвету наливающийся синяк, с оттенками багрового, фиолетового и синеватого цвета.
Вахта пилота, вынужденного наблюдать как неуправляемый корабль дрейфует в незнакомой (чужой! опасной!) области пространства, быстро стала для Кима пыткой. Командам «Саламандра» не подчинялась. Он перепробовал всё, что до него уже пробовал Вилли. Добавил к бесплодным попыткам оживить двигатели ещё пару хитростей от себя лично, и сдался. Следовало перенаправить свои усилия.
Ким огляделся, не переставая держать на контроле свой пост. Пока он был занят, один из штурманов ушел, зато Капитан занимал свое место, не активируя пульт. Ким знал его лет двадцать — лучший друг отца, Бенджамин Четт, был у них в доме частым гостем. Когда-то... А последние три года Ким летал на его корабле, сначала вторым, а теперь – и первым пилотом. «Это не человек, это — гора!», – говорили о нём. И были правы. Но сейчас Ким подметил выражение растерянности на его лице. Он слишком хорошо знал этого человека.
«Дядя Бен! У меня есть идея...» – строчки ползли по экрану наручного комма Капитана. Каждые несколько минут с этой фразы начиналось новое сообщение... За исключением, разве что, обращения... Капитан оглянулся на штурмана. Его лысоватую голову скрывал матовый шар шлема — штурман работал с картами.
– Выкладывай, сынок, – голос Капитана звучал устало.
Ким быстро и скаладно озвучил свою идею. Он не сомневался, что на фоне других, таких же, она не покажется самой здравой, но попробовать стоило. Капитан потер лицо обеими ладонями крупных рук, покрытых сеткой выпуклых вен.
– Нет.
Глаза на покрасневшем лице Капитана казались неестественно голубыми и взгляд был — категоричней некуда. Да только Ким отлично знал — почему. Капитан был связан словом, он обещал своему другу позаботиться о сыне... Теперь и Ким бросил быстрый взгляд на штурмана — тот их не видел и не слышал.
– Это было давно, дядя Бен. Ты всё уже сделал. Здесь девятнадцать человек, не считая нас с тобой. Три пилота. Димыч... пилот Оксаков, будет нужен потом. Вилли отлично справится, если что. Да только ничего плохого не случится, Капитан. Ты же сам учил меня летать! Здесь нет никого, кроме нас, кто справится с этим лучше... И я вовсе не рвусь в герои, ты же знаешь... Но, если эта штуковина заставила замолчать наши двигатели, что ей стоит отключить и все остальное, следующим номером? Если мы отстрелим модули — я думал об этом, как и все, – мы рискуем никогда не понять, как завестись снова... Дядя Бен!