По открытой палубе носовой части осторожно полз через опасные обломки малорослый и легковесный Вальдемар Трасбю, намереваясь снять безжизненное тело полной пожилой женщины, зацепившееся за край палубы. Достигнув цели, он внимательно оглядел его. Женщина сидела выпрямившись и обратив лицо в сторону судна. Ее поза напоминала величественную статую. Каштановые с рыжеватым отливом волосы рассыпались по плечам, на пальце вытянутой левой руки было надето золотое кольцо с голубым камнем в оправе. Вальдемар Трасбю, чтобы прийти в себя, отвернулся. Он опасался, что если толкнет тело, оно может свалиться с края палубы и исчезнуть в плескавшейся внизу темной воде. Но была и большая опасность: шатающийся обломок носа, на котором стоял моряк, мог в любую минуту обрушиться в море вместе с ним и мертвой женщиной.
Тридцатидвухлетний Трасбю подполз к краю палубы, схватил безжизненную руку и потянул за нее. Рука отделилась от туловища. Испугавшись, он выронил ее. Немного поколебавшись, заместитель главного стюарда предпринял вторую попытку. На этот раз он попробовал подтянуть тело к себе за волосы, но они остались у него в руке. В ужасе он отполз в безопасное место. Позднее, основываясь на описании тела, в женщине опознали жену Вальтера Карлина, занимавшую на борту «Андреа Дориа» каюту 46.
Между тем старший второй штурман Энестром нашел простой способ избавиться от воды из лопнувшей спринк-лерной системы и залившей вторую и главную палубы. С разрешения капитана он с младшим вторым штурманом Абениусом открыл два больших лацпорта в борту судна на второй палубе и вода с палуб была спущена за борт.
Капитан Норденсон, видя, что насосы не в состоянии справиться с водой, заливавшей первый трюм, распорядился, чтобы в машинном отделении опорожнили носовые цистерны с пресной водой. Он решил, что запас пресной воды не понадобится, так как было ясно, что продолжать свой путь в Швецию «Стокгольм» не в состоянии. Когда цистерна № 1 освободилась от девяноста тонн пресной воды, нос судна приподнялся, давление моря на вторую водонепроницаемую переборку уменьшилось.
Помощник капитана по пассажирской части Даве доложил капитану, что стюарды проверили наличие всех пассажиров. Серьезно пострадавших не оказалось.
Когда поток донесений на мостик и распоряжений оттуда несколько убавился, капитан приказал все еще дрожавшему третьему штурману определить место судна. Карстенс отправился к радиопеленгатору, но штурман так волновался, что ошибся в определении места «Стокгольма» почти на пять миль.
Вскоре после полуночи, твердо убедившись, что «Стокгольм» сохранил мореходность, капитан Норденсон впервые обратился к пассажирам:
— Внимание, внимание! — сказал он по-английски через громкоговорители, установленные по всему судну. — Говорит капитан. Произошло столкновение с итальянским пассажирским судном «Андреа Дориа». Нам опасность не угрожает. Оснований для беспокойства нет.
Это откровенное заявление, сделанное неторопливо, спокойным голосом положило конец догадкам. Некоторые снова разошлись по каютам, но большинство хотели слышать о дальнейших событиях. Непосредственно со «Стокгольма» пассажиры не могли увидеть много, так как туман и мгла застилали все вокруг и лишь временами в отдалении показывались огни «Андреа Дориа». В расположении пассажирских помещений все выглядело совершенно обычно. Судно было ярко освещено, легкий дифферент на нос казался почти незаметным, а носовая часть с ее помещениями для команды находилась в запрещенном для пассажиров месте и охранялась вахтенным.
Спустя один час и пять минут после столкновения «Стокгольм» принял носившую все признаки отчаяния просьбу «Андреа Дориа»:
«ВЫ НАХОДИТЕСЬ ОТ НАС В ОДНОЙ МИЛЕ УБЕДИТЕЛЬНО ПРОСИМ ЕСЛИ ВОЗМОЖНО СРОЧНО ПОДОЙТИ И ПРИНЯТЬ НАШИХ ПАССАЖИРОВ КАПИТАН»
Радиограмма капитана «Андреа Дориа» поставила шестидесятитрехлетнего капитана «Стокгольма» в затруднительное положение. Просьба об оказании срочной помощи свидетельствовала о том, что над итальянским лайнером нависла опасность потопления. «Но почему, — рассуждал капитан, — они не спустили тогда своих спасательных шлюпок?». Сам он в первую очередь нес ответственность за своих пассажиров и не мог отослать имевшиеся у него спасательные шлюпки, пока существовала вероятность, что они потребуются на «Стокгольме». Но он не мог также отказать в шлюпках судну, тонущему всего лишь в одной миле. Он радировал на «Андреа Дориа»:
«ИМЕЕМ СЕРЬЕЗНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ ВЕСЬ НОС РАЗРУШЕН ПЕРВЫЙ ТРЮМ ЗАТОПЛЕН ВОДОЙ, ТРОНУТЬСЯ С МЕСТА НЕ В СОСТОЯНИИ ЕСЛИ ВЫ СПУСТИТЕ СВОИ ШЛЮПКИ МЫ МОЖЕМ ИХ ПОДОБРАТЬ КАПИТАН»