Сейчас приезжаешь ты, и тоже забываешь поприветствовать меня, и только спрашиваешь, где она... Кенди, со своей стороны, ничего не сказала, когда появилась здесь три дня назад, но мне и так было ясно, что твое отсутствие способно украсть ее радость пребывания в этом месте, которое было ее детским очагом. Сынок, у тебя нет причин сомневаться в любви, которая объединяет вас двоих, - уверенно заявила она, беря руку актера, который молча смотрел на нее. - Как мать многих, я видела различные истории любви, которая рождалась и росла в этом доме, но ни одна из них не была такой волнующей и красивой как ваша.
Однако, даже большая любовь, возникшая на небесах, нуждается в защите... И это можно сделать только здесь, на земле. Не надейся, что это произойдет, если ты отсутствуешь столько времени дома. Любовь семьи - нежный цветок, требующий тщательной заботы. Если ты не заботишься о нем, то вокруг него прорастают сорняки. Сын, зависть - плохой советник и, несомненно, многие злые сердца будут стараться, чтобы ты и Кенди серьезно ссорились. Вы хотите, чтобы выиграли те, кто завидует вашему счастью?
То, что ты сделал, не было мудрым... И также не было мудро со стороны Кенди реагировать таким образом, как она это сделала. Сестра Мария и я ни на секунду не поддерживали то, что она нам сказала - что она ушла из дома после разговора с тобой. Не имеет значения, какие серьезные проблемы у вас возникли, убегать - не способ их решить. Сестра Мария уже заставила Кенди увидеть свои ошибки. А что касается моих советов тебе, которые только с годами и опытом я поняла....
Терренс продолжал внимательно слушать мисс Пони, и чем больше она говорила, тем больше ему казалось, что его душа получала обратно потерянное за прошедшие дни спокойствие.
В то же время, он прокручивал у себя в голове прошлые месяцы, и в то время, пока мисс Пони продолжала говорить, Терренс ясно смог распознать каждое из бесстыдных решений, которые он принял, и которые, несомненно, привели его брак в опасную точку.
Терренс этой же ночью хотел вернуться в свой дом в Нью-Джерси, так как две матери Кенди заставили ее направиться и обдумать там все. Но три хорошие женщины, управляющие домом, не позволили ему сделать то, что он желал. А наоборот, практически вынудили нормально поужинать в первый раз за последние дни, принять теплую ванну, и дали ему выпить что-то, из-за чего он провалился в сон на целых двенадцать часов.
На следующее утро, взяв с собой старую фарфоровую чашку, он направился домой.
- Ужин готов, - объявил женский голос, способный затронуть все скрытые струны в душе Терренса. - Я предлагаю нашему гостю присоединиться к нам, - добавила миссис Грандчестер, обхватывая рукой талию своего мужа.
- Я согласен с тобой, любовь моя, - улыбнулся молодой человек, отвечая объятию. - Эллис, нам было бы очень приятно, если бы Вы согласились поужинать с нами, конечно, если у Вас нет лучшего приглашения этим вечером, - предложил актер.
- Другого лучшего предложения, чем домашняя еда? Никакого, мистер Грандчестер. У закоренелого холостяка, как я, не бывает лучшего приглашения, - ответил улыбающийся Эллис.
В душе репортер радовался не только возможности поужинать что-то отличающегося от его ежедневного меню, но и возможности взять интервью у Леди Грандчестер которое ни одному из его коллег не удалось взять до сих пор.
Эллис смог еще лучше осмотреть дом Грандчестеров, пока хозяйка дома вела их в столовую, обставленную просто, но со вкусом. Посуда из немецкого фарфора и в центре стола ваза с желтыми розами, наполняющими атмосферу благоуханием. Эллис сидел по правую руку от гостеприимного хозяина, и через несколько минут в столовую вошел слуга, предлагающий всем аперитив. Через несколько секунд, они услышали торопливые шаги с лестницы, и секунду спустя пред ними предстали три выдающиеся личности.
У самого старшего мальчика были тонкие черты лица, и в каждой линии и каждом жесте можно было заметить сильное сходство с владельцем дома. Ребенок, которому было девять лет, непринужденно приблизился к Эллису и предложил ему руку, глядя на него такой же парой огромных глаз, как у его отца.
- Вы, должно быть, мистер Чарльз Эллис, - сказал ребенок с серьезностью, которая позабавила взрослых. – Меня зовут Терренс Дилан Грандчестер, уважаемый мистер Эллис.
- Приятно познакомиться, молодой человек, - ответил Эллис, продолжая формальную игру мальчика и пожимая его руку.
- А я Альбен Грандчестер, - сказал ребенок, стоявший рядом с Диланом, привлекая внимание Эллиса, чьи темные глаза встретились с другой парой глаз, в которых сочетались глаза старшего брата, отца и знаменитой бабушки, также хорошо знакомую Эллису. Однако, у этого мальчика было иные черты лица. В его личике было что-то светлое: несколько веснушек на носу и кудрявые золотистые волосы, которые и отличали его от брата. - Вы - мистер, который сидит в ложе рядом с нашим и очень много пишет во время спектаклей, правда? - спросил малыш с недоверчивостью, свойственной для его шести лет.
- Да. Тогда мы еще не были знакомы, я полагаю, - улыбнулся Эллис и ребенок возвратил ему улыбку, доказывая, что хотя у него были не все зубы, это не доставляло ему неудобств. Несомненно, его улыбка была самой открытой и доверчивой, которую Эллис когда-либо видел. Что-то напоминало в ней хозяйку этого дома.
Эллис почувствовал, что кто-то дергает его за брюки и, посмотрев влево, он увидел малышку, которая открыла ему дверь в тот день.
- Ты слышишь? Ты слышишь? - повторяла малышка, пока Эллис удивлялся огромным темно-зеленым глазам, смотрящим на него сиянием шаловливого светлячка. - Я Бланш. Ты помнишь меня?.. А ты - Чак, правда?
- Извините, пожалуйста, мою сестру, мистер Эллис! - поторопился сказать Дилан, исполняя роль старшего брата и знающего хорошие манеры, - Она еще маленькая, и забывает, как надо обращаться к взрослым.
- Не надо извиняться, молодой человек, - немедленно ответил Эллис, лаская Бланш по щеке. - Я сам попросил у твоей сестры, чтобы она меня так называла, когда мы познакомились, и это распространяется и на Вас двоих, - сказал репортер двум мальчикам, на что они ответили улыбкой одобрения.
- Хорошо, всё! - сказала миссис Грандчестер, входя в столовую и помогая слуге подать суп. - Пора ужинать, рассаживайтесь по своим местам.
Словно по звуку боевого горна, после внушительного приказа, малыши сели на свои места, и ужин начался.
Трапеза прошла среди приятных взрывов детской изобретательности и всегда интересных рассказов Лорда Грандчестера. Эллис продолжал прислушиваться к словам актера, но его разум, в свою очередь, быстро работал, наблюдая за Кендис и ее детьми, пока та руководила оркестром ужина и обслуживала сегодняшнего гостя. Было очевидно, что требовалась поразительная координация, чтобы контролировать столько вещей одновременно, не теряя из виду беспокойные движения трех малышей.
- Я могу задать Вам вопрос, Кенди? - спросил репортер, не сумев удержаться.
- Давай, Чарльз, - ответила дама, подзывая служанку и прося ее подлить еще лимонада во все стаканы.
- Как Вам удается контролировать столько вещей одновременно? - спросил он с искренним удивлением.
- Я контролирую? - в ответ спросила девушка с маленьким смешком. - Я не думаю, Чарльз!
- Ну, я был единственным сыном в семье, и мне кажется, что уже достаточно сложно заниматься единственным ребенком..., а троими, должно быть, очень трудным заданием.
- А-а, Вы имеете в виду моих детей! - поняла девушка, глядя на трех малышей с материнской гордостью. - Это не совсем так, мои матери воспитывали сотни детей. Когда я была еще маленькой, в доме уже было десять детей.