Тесс видела, что улыбка исчезла с лица неожиданного гостя, от его оценивающего взгляда у нее по спине побежали мурашки.
— Наверное, я должен взять у тебя кое-что в зачет твоего должка, — сказал Юлис.
Тесс открыла было рот, чтобы сказать, что не принадлежит Джозефу Магайру, но Джозеф опередил ее.
— Эта женщина только нанята для помощи по хозяйству. Я привез ее из города, — сказал он. — И вообще, те деньги никогда не были твоими, Юлис. Ни твоими, ни моими.
— Не согласен. — Юлис выпятил челюсть и уставился куда-то в пространство. — Но я покладистый человек… Я даю тебе неделю. Целую неделю за то, что оплатил четырьмя годами тюрьмы. А через неделю я начну тебя общипывать, Магайр. И начну с тех милых маленьких детишек, которых я видел играющими в траве, когда ехал сюда.
У Тесс перехватило дыхание, и она порывисто шагнула вперед, но Джозеф поднял руку и преградил ей дорогу.
— Баш на баш, Джозеф, — продолжал всадник. — Пока ты не вернешь мне мое.
— Вы не имеете права врываться в чужой дом и угрожать двум беззащитным девочкам! — вскричала Тесс из-за руки Джозефа. — И кто вы после этого?!
Улыбка, зловещая и угрожающая, опять вернулась на лицо Юлиса.
— Я его партнер, мэм. Не правда ли, Джозеф? И я требую только то, что мне принадлежит. Уверен, эти две беззащитные девочки со мной бы согласились.
Тесс воинственно сжала кулаки и опять устремилась к владельцу гадкой ухмылки, но Джозеф схватил ее за талию и крепко прижал к своему боку.
— Денег нет, Юлис, — сказал он. — Что бы ты ни делал, это ничего не изменит.
Сидя в седле, мужчина наклонился вперед:
— Опять ложь, Джозеф. По-моему, пора бы тебе сбегать в местный банк, пока ты не остался один-одинешенек, безо всего, кроме маленьких миленьких платьиц… Я буду ждать на старой шахте. — Юлис поднял палец. — Через неделю.
Пришпорив лошадь, он направился в прерию. Тесс накинулась на Джозефа.
— В чем, собственно, дело? — потребовала она объяснений. — И какого дьявола вы как воды в рот набрали, когда он угрожал расправиться с Холли и Сисси?
— Может, вы, мисс Харпер, и не заметили, — глухо сказал Джозеф, — но он был вооружен до зубов.
— О каких это деньгах он говорил?
— Старая история.
Он попытался обойти ее и вернуться в дом, но Тесс встала между ним и дверью.
— Этот тип угрожал Холли и Сисси, и я хочу знать почему. Хватит секретов!
В глазах Джозефа появился нехороший блеск, и Тесс вдруг засомневалась, а хочет ли она на самом деле знать то, что он сейчас скажет.
— Это было давно, — сказал он тихим напряженным голосом.
— Что? Что было давно?
— Я совершил ошибку.
— Какую ошибку?
— Я позволил втянуть себя в одну глупую историю… — Он взглянул ей прямо в глаза и закончил обыденным тоном: — Юлис и я ограбили Первый национальный банк.
12
— Что вы сделали?! — изумилась Тесс. — Ограбили банк?!
Джозеф надеялся, что Тесс отреагирует на сообщение о его прошлом как-то иначе, чем любой другой человек в городе, но ее реакция была типичной. Он был разочарован. Лицо ее раскраснелось. Джозеф взял ее за руку и потащил через двор.
— Банк! — Не могла успокоиться Тесс. — Вы ограбили этот чертов банк?!
— Остыньте, мисс Харпер, — сказал Джозеф, когда они оказались под крышей хлева.
— Остыть? — процедила она сквозь зубы. — Вы имели наглость постоянно угрожать мне тюремной камерой, а сами ограбили банк!
Его ноздри раздувались, взгляд был холоден, как Арктика.
— Я признал свою ошибку и отсидел положенный срок.
— Это вы ошибка, Джозеф Магайр. Вы величайший лицемер, какого я только встречала! Весь город видит во мне человека, который собирался ограбить их банк, а оказывается, что настоящий грабитель — это вы!
— Им нравится думать, что они могут прогнать меня прочь, — горько сказал он. — Заставить меня уйти из их респектабельного города.
— Черт возьми, Магайр! И вас это удивляет?
Тесс попыталась уйти, но Джозеф преградил ей дорогу:
— Поговорим о лицемерии, леди. Как вы назовете этот маленький фарисейский спектакль? Три дня назад я вытащил вас из тюрьмы, когда над вами висело точно такое же обвинение.
— Это совсем другое дело, приятель. Я не грабила банк!
Джозеф слышал это заявление уже несчетное число раз. Но, что касалось Тесс, он почему-то верил ей и с самого начала предполагал, что она невиновна, иначе никогда бы не позволил находиться рядом со своими племянницами. Однако Джозеф не собирался показывать этого, — во всяком случае, после той миленькой сцены, которой она была свидетельницей.