— Ты расстроена из-за того, что она сказала?
— Нет, не говори глупостей. Она просто очень грубая. Тебе действительно нужно так много бывших подружек? Ты что создаешь свою собственную армию?
Старая Софи снова выходит на поверхность.
Я выдохнул, не замечая, что сдерживаю дыхание и почувствовал облегчение, когда ее глаза остановились на моем лице.
— Я думал об этом, но мне не нравилось, что за ними нужно ухаживать.
Она смеется над моей неудачной шуткой.
Моя дерьмовая история снова возвращается. Я не хочу, чтобы она была рядом и портила мои шансы с Софи. Прежде чем я успеваю остановить себя, я провожу костяшками пальцев по ее щеке, ее гладкая кожа касается костей моей руки. Я наслаждаюсь ее ощущениями. То, как мое тело умоляет о большем контакте или ощущение электричества, проходящего через меня, когда она уделяет мне все свое внимание.
Я — поганый парень, поддавшийся нашему влечению и при этом испортивший свой план остаться без секса и драмы на весь сезон.
Софи делает глубокий вдох и задерживает его, глядя на меня большими глазами. Я делаю все, не задумываясь, потому что мой план уже пошел прахом. Раз уж я прожил так всю жизнь, зачем останавливаться сейчас? К черту.
Одна моя рука обхватывает ее тело, а другая берет ее за подбородок, удерживая ее там, где я хочу. Мои губы находят ее губы, когда ее тело расслабляется в моих объятиях. Я забыл, как мне нравится ощущать ее губы на своих, сладкий вкус ее губ в моем рту.
Сначала наш поцелуй кажется сладким, ее мягкие губы прижимаются к моим. Я жажду большего от нее. Что-то внутри меня хочет, чтобы она так же отчаянно нуждалась во мне, как и я в ней. Мое тело гудит, когда ее пальцы смыкаются на моей шее, а ее губы раздвигаются, давая мне доступ к ее рту.
К черту платонические отношения, я хочу катастрофы. Я глажу ее язык своим, вкус шампанского наполняет мой рот. Поцелуи с ней вызывают адскую зависимость. Это как часами гоняться за адреналином.
Мои руки следуют по изгибу ее спины, проверяя границы дозволенного, нахожу её упругую задницу и сжимаю ее. Ее тело чертовски фантастично. Я чувствую, как она задыхается прямо на моем члене, жестком и готовом для нее, и удивляюсь задержке. Четырехмесячный запрет заставляет меня нуждаться.
Наши языки сплетаются, и ее вкус лишает меня способности думать. Эта связь — умопомрачительное совершенство, от которого мой мозг затуманивается, пока мы поглощаем друг друга.
Целовать ее — самое лучшее, блядь, ощущение, которое дарит мне чувство, что все в мире правильно. Ее язык, сначала неуверенный, а теперь дразнит мой. Милая Софи сменяется соблазнительницей внутри нее. Мой падший ангел, соблазнившийся у врат рая, чтобы присоединиться ко мне в адских землях. Ее зубы вцепились в мою нижнюю губу, тянут и посасывают, беря под контроль наш поцелуй. Черт, это заставляет мое тело гудеть от удовольствия, в то время как мой член пульсирует в штанах.
Ее руки пробегают по передней части моего смокинга, трогая и облапывая меня без всякой сдержанности. Я трусь своей эрекцией об нее, потому что мне хочется услышать звуки, которые она издает. Блядь, я жажду войти в нее. Вырывать у нее все виды стонов и стонов, пока довожу ее до экстаза.
Когда я продвигаю свой член к ней, ее тело напрягается, вероятно, осознавая, где мы, кто мы и что мы делаем. Переключатель щелкает, и прежняя Софи возвращается. Она слегка прижимается к моей груди, и я вздыхаю, отрывая свои губы от ее губ.
Меньше всего я хочу, чтобы она в страхе отстранилась и остановила нас, прежде чем у нас появится шанс. Она — лучший поцелуй в моей жизни, и мне нужно посмотреть, к чему это приведет.
Люди склонны управлять другими, как стеклом. С осторожностью, в страхе сломать человека и разбить его сердце. Но с Софи я обращаюсь как с бомбой, как будто она может взорваться в любую секунду. Она — как тикающие часы с тонной сложных проводов. Как только бомба взорвется, осколки и дерьмо разлетятся повсюду, пронзая тебя со всех сторон, разрушая тебя изнутри. И взрывоопасно, и катастрофично.
Я придумываю идеи быстрее, чем мой мозг успевает их обрабатывать, создавая план, чтобы конкурировать с планом Софи.
— Давай будем друзьями с привилегиями?
Ага. Это моя гениальная идея. Все пять слов.
Глава 20
Софи
Моя рука перемещается к губам, проводя пальцами по припухшей области, которую лизал и покусывал язык Лиама.
Лиам действует как океан, стирая мою тщательно вычерченную линию на песке, подобно приливу, затопляющему мою способность придумывать причины для несогласия.
Больше нет смысла отрицать свои желания. Я бросаю свои оправдания, отказываюсь от отрицания и киваю головой в знак согласия с его идеей. Потому что, черт возьми, я должна увидеть, что произойдет. Его губы, наши поцелуи, все это сносит мне крышу. Мой мозг работает с удвоенной скоростью, чтобы все запустить.
Я имею в виду, что идея с «друзья с привилегиями» кажется правдоподобной, верно? Очевидно, что мы больше не можем игнорировать нашу химию. Не тогда, когда он целует меня, как сумасшедший.
Лиам вышагивает по коридору, его светлые волосы больше не зачесаны назад. Неужели я это сделала?
— А как же чувства? — поймите меня правильно. Я не хочу, чтобы привилегии что-то изменили между нами, потому что мне нравится проводить с ним время.
— Не беспокойся об этом. Мы нравимся друг другу, так что мы можем трахаться, не развивая ничего, кроме дружбы. Но ты не можешь больше игнорировать то, что между нами происходит. Я знаю, что не могу. И не хочу.
Несмотря на риск развития чего-то большего для Лиама, я определенно не могу притворяться, что он меня больше не привлекает. Целуя его, я чувствую себя так, словно вся моя жизнь была лишена хороших поцелуев. Я смогла спрятаться после Канады, но между нами все меняется, перерастает в нечто большее, хотим мы этого или нет.
Лиам смотрит на меня так, словно хочет поцеловать меня снова. Он придвигается ближе, а я отступаю назад, ударяясь задом о стену.
— Хорошо. Но тайно, потому что мой отец убьет меня, если в какой-нибудь сплетне напишут о том, что мы встречаемся. Он не против того, чтобы мы были друзьями, но больше никаких осквернений в каком-нибудь плохо освещенном углу. — Мой мозг догоняет мое тело. Чертовски вовремя. — У меня были планы на поздний вечер с Майей, так что мне лучше уйти.
— Твой отец не узнает. Черт, и Маккой тоже. — Он сокращает расстояние между нами, а его одеколон проводит пытку моих чувств. Его рука мягко обхватывает мое лицо, прежде чем он притягивает меня для очередного поцелуя. Его губы прижимаются к моим, оставляя слабый след.
Он отстраняется, его глаза смотрят в мои.
— Жаль, что я не могу развращать тебя по углам. Думаю, мне бы это понравилось.
Мое тело гудит от мысленного образа.
— Это бы уничтожило цель появления в команде Формула-1. Знаешь, потому что друзья так не поступают.
Лиам отступает назад и дает мне пространство.
— Ты будешь так занята тем, что будешь стонать моим именем, что у тебя не будет времени пожалеть об этом. Я чертовски готов пожинать плоды нашей игры в кошки-мышки. Наслаждайся своей последней ночью свободы, потому что завтра ты будешь моей.
Он озорно улыбается мне и уходит, оставив меня задыхаться в темном коридоре.
Собрав себя физически и душевно, я запрыгиваю в ожидающий меня автомобиль и отправляюсь обратно в отель. Майя отвечает на мое срочное сообщение и говорит, что приедет после того, как сбегает в магазин. Я выскальзываю из платья, как только попадаю в номер, отчаянно желая принять душ и переодеться в удобную пижаму.