— У меня есть несколько правил, прежде чем ты присоединишься к туру. Если ты их нарушишь, я забронирую тебе место на ближайший рейс обратно в Италию. — Мой отец что-то пишет на своем iPad, занимая свое обычное место на диване в нашей гостиной.
— Я знаю, что ты знаменитость среди инженеров, но когда ты называешь это туром, ты делаешь вид, будто ты рок-звезда.
— Знаменитость среди ботаников, мне это нравится, — он делает руками рок-символ, который никогда больше не должен быть воспроизведен. — В любом случае, первое правило заключается в том, что я хочу, чтобы ты изо всех сил старалась держаться подальше от гонщиков. Я серьезно, потому что у них, как правило, сомнительные намерения. Второе: ты должна ежедневно отмечаться у меня, чтобы я мог быть уверен, что ты не сдохла где-нибудь в канаве. И последнее, но не менее важное: держись подальше от неприятностей. Повтори их мне.
— Ты стареешь, если тебе нужны все эти повторения.
— Если у меня седые волосы, это не значит, что я старый, — он проводит рукой по своим густым прядям.
Моего отца можно назвать кем угодно, но только не старым и дряхлым, к сожалению для меня, потому что он не женат, а дамы, конечно, пытаются с ним встречаться. Женщины стекаются к нему, как будто его аура говорит о деньгах и хорошем времяпровождением.
— Нет, но тот факт, что у тебя больше правил, чем в учебнике частной школы, убивает твой образ молодого серебристого лиса.
— Пожалуйста, следуй правилам. Это все, что я прошу от тебя этим летом.
Мой папа любит правила, потому что боится, что я стану такой же, как моя мама. Мы мало говорим о ней, поскольку она вскоре ушла от нас после моего рождения , решив, что хочет спасать слаборазвитые страны. Мысль о подгузниках и детских бутылочках тяготила ее и мешала ей вести беззаботный образ жизни, который она так любила. Сейчас моя мама живет своей лучшей жизнью в Африке со своим новым бойфрендом, который старше меня на пять лет.
Я бы сказала, что у моего отца есть неразрешимая проблема из-за травмы покинутого. Каждый раз, когда я разговариваю с мамой — а это случается редко, — он проверяет, не хочу ли я забронировать следующий рейс подальше от него.
— Если бы мне в этом году не исполнилось 22 года, ты бы, наверное, заставил меня носить один из этих рюкзаков с поводком, чтобы держать меня в радиусе пяти футов.
Он смотрит в потолок.
— Не искушай меня, потому что сейчас эта идея звучит довольно неплохо.
Его бдительность усугубилась, когда я поступила в колледж, и он не мог контролировать желания озабоченных мальчиков и гонщиков Формулы-1. Ситуация дошла до того, что он каждое лето с удобством оплачивал мои поездки куда-нибудь подальше — и все это совпадало с его поездками на Формулу-1.
Я бросаю на него взгляд, способный расплавить сталь.
— Не мог бы ты расслабиться? Ты не сможешь защитить меня от каждого мужчины, который переходит мне дорогу.
— Я могу попробовать, — зубы моего отца ударяются о нижнюю губу, когда он просматривает наш маршрут. Он не может высосать все веселье из этого лета. Я хочу познакомиться с новыми людьми, исследовать разные города и совершить несколько ошибок, потому что, видит Бог, мне это необходимо. Люди недооценивают, как трудно быть идеальной дочерью для моего отца и всегда стремиться к совершенству, чтобы угодить ему. Я говорю о пятерках, почетных обществах и конном клубе — все это очень некрасиво с моей стороны.
— Помни, что ты должна закончить семестр со всеми пятерками, чтобы я выполнил свою часть сделки. Я проверю твой средний балл до того, как ты сядешь в самолет.
— Ты также хочешь, чтобы я синхронизировала мой учебный календарь с твоим телефоном? Так ты сможешь записывать все мои действия?
Он борется с улыбкой.
— Не знаю, почему я воспитал тебя таким умницей, но это вылазит в самые неудобные моменты. Я только хочу быть уверен, что ты закончишь школу вовремя.
У меня есть год, прежде чем я выйду на большую сцену с дипломом бухгалтера в руках и фальшивой улыбкой на лице. Мой отец утверждает, что цифры безопасны. Они кричат о независимой финансовой стабильности, но единственная, кто действительно кричит — это я. Но я выбрала эту степень ради спокойствия отца, потому что он бесконечно поддерживал меня все эти годы. Он пожертвовал частью себя, чтобы быть для меня всем необходимым и даже больше, никогда не присоединял в наш дуэт новую женщину.
— Но я всегда мечтала быть похожей на других дочерей директоров Формулы-1, с безлимитной кредитной картой и большим количеством сумочек Chanel, чем у самой Коко. — Я хлопаю ресницами.
— Лучше бы я запирал свой бумажник на ночь.
— О, папа. В наше время все цифровое, так что я уже добавил твою Amex в свой Apple Wallet.
Он притворно вздрагивает.
— Надеюсь, ты не увеличишь мой счет за все эти европейские покупки.
— Надеюсь, ты знаешь, что у меня есть и другие планы, кроме шоппинга.
— Не могу дождаться, чтобы услышать о них.
Я отшатываюсь при мысли о том, что мой отец узнает о моем списке. Мой список «К черту всё!» — сексуальный, смелый и рискованный для такой последовательницы правил, как я, с некоторыми пунктами, которые заставили бы покраснеть монахинь в местном монастыре. Они, наверное, бросили бы мне в голову бутылку со святой водой, надеясь, что она вырубит меня и спасет от нечестивой жизни и вечного проклятия.
Он улыбается мне мягкой улыбкой.
— Ты ведь знаешь, зачем я все это делаю? Правила и все такое?
— Потому что тебе нравятся менее грязные варианты пыток? — Я опускаюсь на стул.
Мой отец драматично закатывает глаза, как и я.
— Нет. Потому что ты не понимаешь мир Формулы-1. Ты чиста сердцем, а другие — нет. Я растил тебя вдали от всего этого, и иногда я беспокоюсь, что слишком сильно защищал тебя, надеясь уберечь от боли.
Искренность его слов ударяет меня в грудь, как один-два удара. Это будет разочаровывающий день для моего отца, когда он поймет, что его малышка уже не совсем малышка. Честно говоря, его это не заденет, пока у меня не появится свой ребенок, потому что женщины рушат мечты своих родителей о своем воздержании, как только рожают.
— Я не собираюсь быть съеденной заживо в реальном мире. Ты воспитал меня лучше. Если я выжила в школе для девочек и три года в университете, думаю, я смогу выжить. Честно говоря, нам повезло, что клетчатые юбки и злые девочки не нанесли мне психологического ущерба.
— Ты всегда будешь моей маленькой девочкой. Той самой, которая заплела мне косички в волосах в тон твоим или нарисовала фальшивые татуировки ручками по всей руке.
— Говоря о татуировках, я готовилась к настоящей, пробуя эскизы. Это напомнило мне о моей идее с полным рукавом.
— Что?
Его глаза сужаются, а улыбка превращается в хмурый взгляд.
— Я буду считать это отказом. Черт. — Я щелкаю пальцем в насмешливом разочаровании.
— Появись с татуировкой, и тебя не посадят на следующий самолет в Италию. О, нет. Ты отправишься в Антарктиду, чтобы раз в жизни увидеть пингвинов и тающие айсберги.
— Интересно, согласится ли Леонардо Ди Каприо вместе со мной оценить ущерб от изменения климата? Я слышала, он тоже любит посещать Южный полюс. — Я озорно улыбаюсь ему.
— Убирайся отсюда, пока я не вернул твой билет на самолет и универсальный пропуск.
Я усмехаюсь в притворном ужасе. Он встает со стула и быстро обнимает меня, выжимая воздух из моих легких.
Я благодарна ему за снисхождение в вопросе Формулы-1. Я могу поменять безалкогольные коктейли на шампанское, надувные замки батуты — на торжественные мероприятия, а костюм принцессы — на вечернее платье. Наконец-то я буду жить той жизнью, которой заслуживают мои роскошные вкусы.