Я сдаю свой багаж в отеле и быстро принимаю душ, прежде чем зайти в номер-люкс автодома. Члены команды проводят время в домах на колесах до, во время и после гонок. Они известны как идеальное место для отдыха, где каждая команда имеет свое пространство для обсуждения логистики, еды и перерывов.
Я вхожу в дом на колесах Бандини и улыбаюсь знакомым ярко алым-красным и желтым цветам. Они наполняют меня теплом и приятными воспоминаниями, заставляя вспомнить детство, когда я бегала по этим залам, а мой отец бежал за мной.
Я проверяю бар с едой, надеясь найти что-нибудь, что поможет мне продержаться до обеда, когда я сталкиваюсь с кем-то. Мы оба издаем звук «оф», когда удерживаемся на ногах.
Я смотрю на медово-карие глаза, обрамленных густыми ресницами. Я разглядываю женщину, которая похожа на испанскую модель, c собранными наверх длинными каштановыми волосами, с карими глаза и оливковой кожей.
Мои щеки пылают.
— О, простите за это. Я такой неуклюжий человек. — Ни один дверной косяк, стул или столбик кровати не оставляет мой большой палец без следа.
— Это не проблема. Я тоже все время на что-то натыкаюсь. Я не видела тебя здесь раньше. — Она искренне улыбается мне.
— Я Софи. ты, наверное, не видела меня до этого, потому что я только что приехала.
— Майя. Я не видела никого моего возраста, кроме моего брата. Рада, что столкнулась с тобой — в буквальном смысле.
Я рассмеялась.
— Я впервые участвую в гонках. Я закончила занятия раньше, чтобы провести время с отцом, пока он в турне. Не смогла отказаться от бесплатного отпуска.
— Я закончила учиться в декабре! А кто твой отец? Наверное, он с Бандини? — она машет рукой по оживленному вестибюлю.
Я поправляю ожерелье с золотой звездой.
— Мой папа — директор команды. Именно он здесь всем заправляет.
Ее глаза расширяются.
— О, ничего себе. И ты собираешься остаться здесь до конца сезона?
— Я собираюсь попытаться убедить отца разрешить мне осенние занятия онлайн, чтобы я могла остаться на все время Гран-при. Это мой первый раз с тех пор, как я была младше, так что я должна воспользоваться преимуществами. — Не то чтобы ей нужно было знать, но я уже подготовила свою речь и все такое.
— Мило, мы можем потусоваться, раз уж я собираюсь быть здесь весь сезон. Будет здорово, если кто-то моего возраста будет поддерживать мою молодость.
Я подвожу нас к свободному столику и прошу Майю рассказать последние сплетни, происходящие в паддоке (прим. пер специальное место, служащее для развёртывания моторхоумов команд и пребывания высокопоставленных личностей.) Формулы-1. Мы с Майей обедаем, болтая о том, как она планирует вести блог во время своих путешествий с командой. Она рассказывает мне, что Сантьяго Алаторре — ее брат. Мне повезло, я не знала, что у нового гонщика Бандини есть сестра в качестве бонуса.
Мы с Майей проводим вместе день перед большим гала-вечером в честь всех гонщиков Формулы-1 — вечеринкой, не уступающей вечеринке Джея Гэтсби. Майя рассказывает мне обо всем, что связано с Бандини, пока мы проводим время в ее гостиничном номере и готовимся к мероприятию.
После нескольких часов, проведенных вместе, я объявляю нас друзьями, потому что у меня хорошее предчувствие при таких вещах. В Формуле-1 редко бывают молодые женщины, так что я возьму от этого все, что смогу получить.
— Как ты живешь во время пребывания здесь? — Она смотрит на меня, пока дует на свои накрашенные ногти.
— У моего отца из-за его сумасшедшего графика есть своя комната. Я бы не хотела, чтобы меня будили на рассвете. Он пытался сделать так, чтобы наши комнаты были на одном этаже, так как ему нравится присматривать за мной, но, к счастью, свободных не оказалось.
Она издала придыхательный смешок.
— Он защищает тебя?
Я фыркнула.
— Это мягко сказано. В детстве отец отправил меня в школу для девочек, чтобы я не сближалась с парнями. В колледже я впервые попала в класс для совместного обучения.
Она предлагает мне колеблющуюся улыбку.
— Это очень мило с его стороны.
— Он не разрешал мне ходить на свидания в старших классах, поэтому я впервые поцеловалась только в восемнадцать лет. Это было ужасно, и я даже не могла использовать брекеты как оправдание тому, что все было так плохо.