С 1943 года архив отвечает на запросы. Вот некоторые записи из книги отзывов.
«Уважаемые, дорогие для меня люди… Теперь я знаю, где могилы отца и дяди. Мама у нас живая. По карте нашли города. Дядя погиб в СССР, а отец в Венгрии… Мама так плакала, как будто они погибли вчера. С уважением Е. Стягикина».
«Сердечное спасибо. Архив сумел отыскать документы и подтвердить мое участие в действующей армии, хотя мне в ту пору было 15 лет. П. Совяков. Ленинград».
«Наш отец Григорий Алексеевич Махортов похоронен на кладбище у дер. Бор Смоленской области. На основании только этих данных нашей маме нашли документы о гибели мужа в боях за Родину, ей начислили пенсию. Маме сейчас 76 лет. У нее восемь детей, пенсию она никакую всю жизнь не получала. Конечно, мы все ей помогали, но сознание того, что она получает теперь пенсию за погибшего мужа, вызывает у нее особые чувства. Махортовы. Москва».
«Архив установил, что мой брат Александр Конищев погиб у поселка Будогощь Ленинградской области. Теперь его фамилия будет занесена на мемориальную доску братской могилы.
Пусть через сорок лет, но Родина отдает честь своему защитнику! С уважением к Вам Анатолий Конищев».
За все послевоенные годы ЦАМО СССР выдал около девятнадцати миллионов справок!
Разные обстоятельства влияют на потоки писем. Случаются долгие и мощные приливы сродни океанским. Когда, например, были установлены льготы и преимущества участникам войны, письма буквально заполонили архив. Когда-то фронтовики, защищая Родину, думать не думали о каких-то отдаленных, в необозримом будущем льготах. И после войны многие не спешили оформлять свои военные бумаги, главное, считали — победили, выстояли, вернулись домой. Победители были молоды и сильны. Теперь, спустя много лет, им, больным и старым, бумаг этих, куда-то запропастившихся, затерявшихся, стало недоставать.
Помощник начальника архива по справочной работе полковник Василий Петрович Назаров показывает дневную почту.
— Чтобы подтвердить участие в действующей армии, нам нужно знать номер воинской части, ее полное наименование, подчиненность и время прохождения службы. А память у ветеранов уже не та. Видите, письмо: я служил в 43-м полку. А какой род войск — неясно. Снова надо запрашивать: у нас хранение по родам войск.
— А если книги учета не сохранились?
— Ищем приказы по части. Иногда маленькая ведомость на мыло или махорку может помочь.
— А если сразу с них начинать?
— Там же только инициалы, без имен и отчеств. И там информация — всего за месяц.
Я рассматриваю старые раздаточные ведомости на выдачу денег. Написаны на обоях, на оберточной грубой бумаге, на каких-то бухгалтерских документах, на обрывке газеты — записи поперек печатного текста, от руки, карандашом. Да и приказы по части, хоть и на машинке напечатаны, но, видимо, лента выработалась, иногда только по вмятинам, с лупой можно хоть что-то установить. Василий Петрович давно здесь, зрение свое «посадил».
— А я ведь когда-то стрелок был отличный,— он устало улыбается.
Назаров успел повоевать, его совершеннолетие пришлось на середину войны. Здесь, в архиве, немало фронтовиков, и сам начальник архива Николай Иванович Луцев войну прошел до стен рейхстага. Имеет восемь орденов и больше двадцати советских и иностранных медалей.
Здесь, в кабинетах и комнатах, висят на стенах схемы танковых, стрелковых и других дивизий, на столах — фронтовые карты боев, ветераны склоняются над ними, как сорок лет назад. Военное прошлое помогает им решать людские судьбы.
— Сообщает человек: воевал под таким-то городом. И все,— рассказывает начальник архива.— По боевым документам смотрим, какие там части воевали. Кроме тех, что на виду, проверяем инженерные, медицинские части, склады, базы, мастерские, арсеналы, военные учебные заведения, сборы, училища, академии. Определяем по картам тыловые границы фронта. Иногда требуется оценить боевую обстановку, изучить документы тех лет. К нам обратился однажды ветеран — боец 280-й разведроты, просил подтвердить участие в войне. А документы роты мы не отыскали, не смогли. А потом начальник приемной вспомнил: в войну разведчики иногда стояли на довольствии вместе со связистами. Подняли архив роты связистов — все нашли.
Каждый месяц в ЦАМО поступает до 60 000 (!) писем. Даже такая огромная цифра еще не отражает сути. В письмах часто больше эмоций, чем необходимых сведений, и архив вынужден вести с адресатом переписку. Затем по внутренним, служебным каналам идут свои поиски и запросы. Иногда по одному письму делается до двадцати запросов.