И тут же начал обзванивать отделы, наводить справки о Хузиеве.
Вечером мы с Хузиевым встретились в гостинице. Ужинали, смотрели телевизор. Оказывается, он еще и на Халхин-Голе воевал. В батальоне авиаобслуживания. Обе ноги перебиты, голова, челюсть. Воевал, однако, до конца, и после войны чувствовал себя здоровым, справок никаких не брал.
— Меня всего ломает,— говорит Хузиев.— И голова совсем плохая. Потому что волнуюсь. Что-то завтра скажут?
Ровно в одиннадцать Хузиев вошел в приемную.
— Ну, солдат,— полковник встал из-за стола,— вы только успокойтесь, я поздравляю вас, нашли все подтверждающие документы. Теперь и пенсия, возможно, будет новая, и льготы… Поздравляю!
Солдат стоял, молчал, глаза повлажнели, но он сдерживался.
— Мне радоваться нельзя,— ответил он.
Хузиев раскачал от плеча правую руку, левой поддел ее под локоть и уложил на стол, успокоил ее. Левой же рукой вложил в полуживые пальцы ручку и медленно расписался за полученные документы.
Полковник и сам волновался.
Глядя на них, я думал о том, какое это в высшей степени гуманное учреждение — ЦАМО. Впрочем, любое учреждение — это люди.
В приемной архива своя книга отзывов:
«Здесь ко мне отнеслись, как родные». Старшина Л. Кроль. Москва.
«Полковник Богданов Михаил Иванович так внимательно выслушивает каждого посетителя, как мать своего ребенка». Автор — из Улан-Удэ, подпись неразборчива.
Богданов здесь работает сравнительно недавно, а до него пятнадцать лет бессменно принимал людей подполковник Степан Евдокимович Максаев. Благодарные посетители посвящали ему стихи, художники-фронтовики писали его портрет, скульпторы лепили его бюст.
Что тяжелее всего в этой сложной работе? Отказывать людям. В письме, заочно и то неприятно говорить «нет». А здесь, в приемной, с глазу на глаз — каково? Один из работников архива рассказывал, как однажды довелось ему дежурить в приемной. Он этот день запомнил надолго.
— Мужчина сидит, я ему говорю: извините, но документы вашей части не уцелели. Может быть, хоть что-то у вас сохранилось, вспомните? Он говорит: сохранилось. Расстегивает рубаху и показывает — вся грудь и плечи в огромных шрамах: осколочные. Это не доказательство для нас, но… я ему в глаза не мог смотреть.
В приемной я слушал разговоры в очереди. «В минометном хоть в подлесок спрячешься, а у нас — поле. Против танков — мы. Против пехоты — тоже мы, и самолетов ждешь. Я не ожидал, что жив буду. Нашему командиру батареи уже тогда пятьдесят было…» — «Погиб?» — «Погиб. Ему — полсотни, а мне — семнадцать. Мой командир узнал бы, что я сейчас тут хожу, да справки понапрасну ищу…»
Я слушаю невеселый разговор и вспоминаю инвалида Хузиева. Счастливчик, он уже, наверное, где-то в пути, возвращается в родную Оренбургскую область, хочет в дороге поделиться с кем-нибудь своей долгожданной радостью, но сдерживает себя, чтобы не разволноваться, так и едет — наедине с собой. Может быть, по случаю радости взял он себе на обратную дорогу плацкартный билет.
Бесценные свидетельства войны — документы, подлинные, прошедшие боевой путь вместе с воинскими частями. Их не заменят ни самая высокая публицистика, ни самый проникновенный художественный фильм или роман.
Эти документы помогают восстановить нам всенародный подвиг во всей полноте и достоверности.
Архив, как национальная сокровищница, никогда не потеряет своей ценности, даже через века. Воинский дух, героизм — останутся навсегда, эти свидетельства — для всех поколений. Мы ведь не перестаем восхищаться героизмом суворовских солдат.
Океанские приливы писем, о которых мы говорили, случаются в канун знаменательных дат в жизни страны или армии. Юбилеи Победы, годовщины освобождения республик и городов от фашистов, награждения городов за боевое прошлое — все это поднимает на новые поиски комсомольские и пионерские отряды. С красными следопытами, участниками походов по местам боевой славы больше других связана старший научный сотрудник Лидия Ивановна Смирнова. В архив ее привел в 1957 году отец, ныне подполковник в отставке, а тогда возглавлявший хранилище в одном из отделов. Он и обучил дочь интересному, захватывающему архивному делу. Разве не захватывающее? В твоих руках человеческие судьбы. Вот женщина пишет: мой муж воевал там-то (указывает поселок под Брянском), помогите найти его могилу. Что делать? Взять карту, выяснить, в какую сторону и в скольких километрах от Брянска этот поселок, установить затем, в какое время шли здесь бои, какие части сражались, потом поднять фронтовые документы части.