Виктор, сын, служит в Советской Армии. Подполковник. Мне с ним тоже спокойно.
Я вспоминаю тех немногих, одиноких трубачей конца сороковых, под музыку которых люди рождались, женились и умирали. Я вспоминаю их, потому что сегодня снова звучит вечная музыка духового оркестра: на знамени Старой Руссы — боевой орден.
Что пожелать городу? Что нужно ему для его славы, для его блага, для его счастья?
Чтобы дети любили свой город так, как любили его их матери и отцы.
Глава 10. Железный Спартак
Самые первые, чистые страницы — короткое предвоенное детство, воспоминания об отце.
Отец его, урожденный Петр Авксентьевич Железный, почти всю жизнь работавший кузнецом, по просьбе райвоенкомата занимался с призывниками. Вечерами готовил дома конспекты, изучал оружие, в избе лежали гранаты (без запала, конечно), винтовки, даже пулемет. «Ложись, сын,— командовал он.— Заряжай. Смотри на цель, видишь мушку? Дави на спуск». Силенок у Саши было мало, они спускали курок вместе. Оба были очень довольны.
Воспоминаний военной поры у него много. Первые письма отца. Он предупреждал маму о том, что зима будет трудной, просил обязательно заготовить дрова. Беспокоился о детях, крепко целовал маленькую Валю, предупреждал Сашу: если не будешь слушать мать, я к тебе не приеду.
Восьмилетний Саша мыл полы, топил печь, готовил еду, вместе с матерью корчевал пни на дрова. Работал до изнеможения, но зато, наверное, ни один сын на свете не был так уверен, что отец вернется.
Эвакуировались они не сразу в глубинку, а перебирались с места на место. Словно не эвакуировались, а отступали — Харьковская область, Сталинград, Саратовская область. Осенью сорок второго плыли по Волге в Камышин. Небольшой пассажирский пароходик причалил к пристани в Саратове, стоянка — час. Здесь жила семья брата его отца — Андрея. Мать заскочила к ним: от мужа нет писем… Жена Андрея Лена неопределенно пожала плечами, рассказала об Андрее, что жив, что воюет в танковых частях. И только когда гостья заторопилась уходить, Лена сунула ей в карман газету.
— Андрей с фронта прислал. Только прочти на пароходе…
Вновь поплыли мимо осенние волжские берега. Она развернула газету, это была «Правда», и на первой же странице на полях увидела два слова, написанных от руки чернилами: «Смерть брата!» Чей почерк, Андрея? Лихорадочно пробежала глазами страницы, увидела заметку о героической гибели политрука роты разведчиков Железного.
Антонина Михайловна решила покончить с собой, подошла к борту. Смотрела на тяжелую воду. Удерживало сомнение: отчество в заметке было чужое — «Авдеевич». И главное, на узлах сидели, смотрели на нее дети — два ее маленьких, усталых, обтрепанных человечка.
Семья продолжала получать деньги по отцовскому аттестату, это обнадеживало. Антонина Михайловна обращалась в военкоматы, в Красный Крест. Отвечали — пропал без вести. Но ведь пропал — не погиб.
Саша ждал отца долго. После войны возвращались фронтовики, в многоголосых дворах пацаны хвастались отцовскими наградами, и он — в одиночестве — вдруг ясно понял: отца больше нет.
Мать показала ему газету. В небольшом донецком селе, читал Саша, комиссар Спартак Авдеевич Железный с горсткой бойцов принял неравный бой…
А при чем здесь Спартак, скажет теперь читатель?
Имя как раз, к сожалению, совпало…
У английского писателя Лоренса Стерна прочел я любопытное размышление о влиянии имени на характер человека, а часто и на судьбу. Человека с именем Иуда, например, говорит автор, сколь бы он ни противился, будет исподволь преследовать тень имени и, в конце концов, в малом или большом скажется на его поступках. Более того, смыть позор поступков — возможно, позор имени — никогда.
Правда, у писателя нет обратных примеров — с именами гениев, мыслителей, героев. Когда не тень, а свет определяет судьбу.
Имя, как и родителей, человек себе не выбирает.
У Железного, надо сказать, имя было хорошее, не опороченное ничьим чужим прошлым.
Но в детстве он прочитал роман «Спартак» и решил имя поменять. Как он ухитрился это сделать — неизвестно, во всяком случае, в его комсомольском билете в 1925 году вместо Петра появилось имя легендарного гладиатора.
Что больше всего волнует нас в детстве, в юношестве на страницах прочитанных книг? Хочется, чтобы герой непременно был счастливым победителем. Чтобы героиня осталась чистой. Чтобы все подлецы были наказаны, а любая несправедливость отмщена.