Сразу три письма пришло, три женщины откликнулись на эти кадры: мой муж — второй слева, четвертый, седьмой... Убит. Пропал без вести. А может быть, жив, помогите! Помогите!
Мне довелось писать слова к этим редкостным кадрам: «Посмотрите внимательно на этих людей. Посмотрите внимательно и проститесь с ними. Почти никто из них не вернулся». И сейчас добавить к этому нечего.
А иногда и не знаешь, что лучше — неведение или горькая правда.
«Уважаемые товарищи! Это пишет вам Александра Антоновна Дума из города Поронайска на Сахалине. В четвертой серии фильма «Великая Отечественная» показывают, как хоронят партизана... Я узнала в нем своего брата. Убедительно прошу, сообщите, где он похоронен. Его фамилия Кубицкий Павел Антонович, рождения 1920 года».
«Обращается к вам военнослужащий Советской Армии ефрейтор Ю. А. Шиборин.
В одном из эпизодов фильма «Битва за Волгу» рассказывается о подвиге связиста Путилова Матвея. Очень прошу Вас узнать, не мой ли это дедушка. Он, как и рассказывается в фильме, погиб в Сталинграде. Когда дедушка уходил на фронт, моей маме было всего четыре года. По рассказам бабушки, дед был высоким, волосы были русые. А до войны работал действительно связистом».
Между киностудией и кинозрителями завязывается переписка. Даже казалось бы вполне невинные, бесстрастные титры фильма вызывают волнение.
«...В титрах указано: главный консультант Курочкин П. А. Я родилась в 1932 году и не помню своего отца, когда подросла, мне сказали, что мой отец Курочкин Петр Андреевич погиб на Ленинградском фронте, был он летчиком на тяжелых бомбардировщиках. Это все, что я знаю. У меня сын Димка — 12 лет, теперь он потерял покой — а вдруг это его дедушка? Ведь всякое в войну бывало! Простите, но нам с Димой надо успокоиться. Л. П. Пучкова, Ленинград».
«Уважаемая Людмила Петровна! Главный консультант киноэпопеи — генерал армии Курочкин Павел Алексеевич...»
«...Уважаемая Нина Николаевна! Кинооператор А. Шило — Арсений Петрович Шило. Так что, к сожалению, это не Ваш брат».
«...Уважаемый Николай Александрович! Кинооператор А. Быстров погиб под Шлиссельбургом в 1943 году. Его имя и отчество — Анатолий Николаевич. Так что это не Ваш отец».
«...Уважаемая Анна Иосифовна! Полное имя звукооператора И. Гунгера — Игорь Феликсович. Так что это, к сожалению, не Ваш брат».
В Ленинграде во время просмотра «Блокады» нескольких зрителей вынесли из зала.
— Хоть медпункт при кинотеатре открывай,— сказал кто-то.
Медпункт не медпункт, но машина «скорой помощи», случалось, дежурила у кинотеатра.
Выросло и возмужало сегодня целое поколение, от дня рождения своего и до наших дней не знающее, что такое война. Целое поколение без войны!.. Как восприняли этот фильм они?
«Для нас эта война — в памяти навечно. Через 30— 40 лет не останется ни одного участника войны, потом уйдут и те, кто родился в грозовые годы. Но сохранится память, память о дедах и прадедах, они останутся, запечатленные на полотнах, высеченные из камня, отлитые в бронзе. А книги — тысячи книг, фильмов. Все это — нам, чтобы мы передавали это своим детям, внукам.
Нам нечего опасаться забвения.
Я живу и работаю в Карелии. Мне 25 лет. Мои дедушка и дядя пропали без вести во время боев на Карельском перешейке. Для моей бабушки могила ее мужа и сына — любая братская, любой монумент, обелиск.
Я преклоняюсь перед людьми, которые жили в то время. О. С. Пупка, учительница, Карельская АССР, п. Чупа».
«У меня, родившейся в 1953 году, нет сил спокойно смотреть киноэпопею и сдерживать невольно набегающие слезы. Это очень нужный фильм не только для тех, кто пережил войну, но и для тех, кто родился после нее. Каждый раз после просмотра очередной серии киноэпопеи вступаешь в спор со своей совестью, а правильно ли ты живешь на свете, ведь столько людей отдали свою жизнь за мой сегодняшний мирный день. И сама себе отвечаю, что живу правильно, но все же еще очень мало сделала для того, чтобы людям поколения войны сказать, что достойна памяти погибших и уважения живых. С глубоким уважением Надежда Войтович, г. Североморск Мурманской области».
Фильм будит и память, и совесть. Об этом пишут многие молодые люди, для которых война уже история. Тем дороже память их о прошлом, уже не личная, а гражданская память, охраняющая верность заветам отцов и матерей,— память-верность, а значит, и память-надежда.