Уже пал Минск, а маленький гарнизон старой крепости сражался. Уже пал Смоленск, а бои в крепости еще продолжались. Уже фашистские самолеты полетели бомбить Москву, а майор Гаврилов, последний, еще отстреливался. Это ведь не легенда, это правда, что его бессознательного, почти неживого фашисты торжественно пронесли перед строем, его приказано было вылечить и на него, как на чудо, ходили смотреть в госпиталь гитлеровские солдаты и офицеры.
Так сражались, а смерть искали, действительно, не в последнем патроне. Бросались на камни с башен… И даже, оказавшись в плену, искали достойную гибель.
Капитана Владимира Шабловского вели в колонне военнопленных. С ними шли женщины, дети, жена Шабловского несла на руках младших девочек — годовалую Светлану и двухлетнюю Наташу, еще двое держались за ее подол — Таня, семи лет, и Рая — восьми лет. Шабловский, оттолкнув конвоира, крикнул: «За мной!» — и бросился с моста в воду, солдаты кинулись за ним. Конечно, их перестреляли.
Подробности их подвигов открылись далеко не сразу. Первым обнаружили и опознали под развалинами крепости тело лейтенанта Алексея Наганова. Это было в 1949 году. Его имя установили только по сохранившемуся комсомольскому билету. Пистолет был на боевом взводе, и в нем еще три патрона.
Беременную жену Наганова вместе с другими женщинами и детьми уводили из крепости в колонне пленных. Когда немцы стали избивать одну из женщин, на ее защиту кинулась Валя Сачковская. Фашисты не пристрелили девочку — отправили ее в крепость с ультиматумом сдаться. Без белого флага, сквозь ад девочка пробралась к своим. Кижеватов, начальник погранзаставы, сказал ей: «Возвращайся и передай: мы принимали присягу». Валя обратно идти отказалась: лучше погибнуть в крепости.
…Мы идем по сегодняшней крепости, заведующая отделом музея Татьяна Михайловна Ходцева ведет группу экскурсантов, и в этой группе — Валя Сачковская… Ходцева рассказывает о первых минутах войны, просит:
— Ну, Валюша, веди нас к себе домой.
Мы идем к Тереспольской башне, Валя показывает разбитую крепостную стену, распахнутую, без стекол раму окна: здесь она жила. А здесь, из этого подвала, увидела самых первых гитлеровцев, которые входили в крепость. Они шли парадным маршем.
— До этого ведь была страшная бомбежка, обстрел, ну, они, наверное, думали, что уже в живых никого нет. Уже было светло, часов, может, шесть…
А вот подвал, куда она, маленький парламентер, пришла к своим и где был ее последний бой.
— Самое страшное — не было воды. Кругом реки, каналы, но немцы нас отрезали. Раны у бойцов гноились, мы с Нюрой Кижеватовой очищали их от червей. А за водой приказа идти не было: это верная смерть. Чаще всего пробирались к реке ребята — Петя Клыпа, Коля Новиков, они были воспитанниками музыкантского взвода у моего отца. Тяжелораненым и детям давали два глотка воды в сутки, легкораненым смачивали губы. Остальная вода шла для пулеметов… А вот здесь мы складывали трупы. Штабеля. Несколько раз немцы предлагали по радио сдаться, обещали жизнь. Потом, когда заводили пластинки, тогда мы, правда, плакали, особенно когда слушали «Катюшу»… А потом Андрей Митрофанович Кижеватов собрал нас, женщин и детей, и сказал: все, защищать вас больше нечем, уходите… Женщины, и жена Кижеватова, стали просить пристрелить их, но он уговорил: может, хоть несколько человек из вас в живых останутся, о нас тогда расскажете… И жену Кижеватова, и трех его детей, в том числе и Нюру, подружку мою, немцы потом расстреляли…
Рассказ свой Валентина Ивановна Сачковская несколько раз прерывала, Ходцева, положив ей руку па плечо, успокаивала.
Никакой присяги в начале войны Валя не принимала, но свое отвоевала, она ушла потом в партизанский отряд. У нее — боевой орден Красной Звезды и десять медалей.
9 мая 1945 года закончилась война, а через три дня она стала совершеннолетней.
А потом мы бродили по крепости с Раей Шабловской.
— Да,— говорила она,— в подвалах замачивали белье в корытах, нам потом эту воду приходилось пить.
Мы как раз проходили мимо скульптуры: солдат ползет к реке с каской в руках — зачерпнуть волы. Видно, что не доползет. Лет десять назад я впервые увидел этого солдата, тогда в каске у него была… вода. Видимо, накануне прошел сильный дождь.
А потом меня водил по крепости Алик Бобков. Вместе с отцом, младшим лейтенантом, командиром роты, матерью и грудной сестрой они под огнем проскочили к овощному складу, спрятались под навесом. Снарядом убило наповал мать и сестру, тяжело ранило отца. Пробегавшие мимо фашисты бросили в него, пятилетнего, гранату. Отец на секунду пришел в себя, крикнул ему: «Ложись!»