— Это кольцо «медузы». — Аякс приложил скобу к тому месту на груди, куда кольцо обычно приходилось с надетым парашютом. — Интересно, если кольца в аквариуме, то где скальпы?
— Простите? — непонимающе улыбнулся Кавендиш.
— Трофеи парашютистов в аквариуме, — пояснил Аякс, — а тела?
Дежурный засмеялся.
— Тела выдворяем за пределы, как говорится. А вот экипировку уничтожаем. В целях профилактики. На будущее.
— То есть, это не местные? — догадался Аякс.
— Залетные, конечно.
— А почему нельзя прыгать в рудник?
— Ну, туда, допустим, он еще сиганет, а вот обратно-то как? — огорошенно сказал Кавендиш.
— Если это рудник, то должны быть и подъемные устройства. Лифты. Лестницы, наконец. Кроме того, джамперы, как правило, сами готовят себе навеску.
— Про навеску не знаю, а вот и лестницы, и лифты, и транспортеры, и подъемные клети — все это имелось, пока имелась руда. А сейчас либо в рудник сброшено, либо демонтировано, в промзоне вон гниет.
Аякс с сомнением пристукнул вытяжным кольцом по столу:
— То есть тот, кто все же успевает прыгнуть, обратно не возвращается?
— Так точно.
— И спасатели за ним спуститься не могут?
— За трупом разве.
— Почему обязательно за трупом?
— Да потому что рудничный газ там. — Кавендиш приставил к кадыку большой палец. — Вместо адреналина. До которого сегодня все охочи, как до золота. Вдохнул, и до свиданья. И до пекла рукой подать.
— Так уж и до пекла?
— До самого настоящего. — Дежурный кивнул на небольшой застекленный рисунок в простенке между окнами. — Глубина — два с половиной километра.
Аякс подошел к рисунку.
— Это и есть рудник?
Кавендиш кряхтя выбрался из-за стола и встал рядом с Аяксом.
— Так точно. Схема вертикального разреза горы. Копия аж чуть ли не с первого плана старательского. Неточная, но все равно. Тут вот, с юго-востока, обрыв в долину, к ложу ледника бывшего. Посередине — рудник. На дерево перевернутое похож, правда? Ствол — это базовый рудничный ствол и есть, в смысле провал, а ветви — штольни, в них-то руду и рубили.
— А почему схема обрезана снизу и с северо-запада, со стороны города?
— Нижних этажей тогда еще не достигли, а города вовсе не было.
Аякс глядел на схему с благоговением.
— Неужели два с половиной километра?
— Два с половиной — это только подтвержденная глубина. Ниже, как говорится, линейки с метром не хватило.
— Можно использовать, например, лазерный дальномер.
— Так ведь это только на бумаге проем прямой. — Сержант коснулся рисунка ребром вертикально поставленной ладони и на мгновенье стал похож на школьника, тянущего руку для ответа. — Смотрите — натурально, как перевернутая корабельная сосна. На самом деле как его там только не крутит.
— Скажите, — упершись локтем в стену, Аякс огладил затылок, — а вот мой предшественник — ну, в смысле, прежний агент — не увлекался прыжками с парашютом? Вы не в курсе?
— У нас таких сведений нет.
— А он и вправду исчез?
— Кто? — не понял Кавендиш.
— Прежний агент.
— Вы хотите, чтобы я пробил его по нашей базе данных?
Аякс оттолкнулся от стены.
— Вашу базу данных я уже смотрел. Спасибо.
— Не за что… — Смущенно улыбаясь, дежурный жестом попросил его вернуть вытяжное кольцо.
Трамвайчиком фуникулера Аякс поехал на плато. Несмотря на солнечную погоду, город еще находился в тени. Мостовые блестели после вчерашнего дождя. В вагоне, что полз в гору черепашьим ходом, не было никого, кроме Аякса и водителя, поэтому Аякс, плохо спавший ночь, позволил себе вытянуть ноги, сложить на груди руки и, уступая дремоте, закрыть глаза. Однако в ту же минуту он встрепенулся, подобрался на жестком сиденье и даже был вынужден посмотреть по сторонам, обескураженный своей короткой и отчетливой, словно воспоминание, грезой — о том, как он спит в новой служебной квартире, а в это время замотанная в глухую мантию с капюшоном фигура бесшумно поднимается к нему в спальню из прихожей.
От границы склона и плато и в двух шагах от верхней станции брала начало старая узкоколейка. Перед Аяксом будто распахнулось гигантское окно — каменистая, поросшая редким кустарником вершина горы искрилась в горизонтальных лучах солнца. На открытой самоходной платформе, очевидно, переделанной из автодрезины, Аякс, позевывая и смаргивая набегавшие слезы, отправился на рудник.
Обсаженный деревьями и цветниками, портал базового ствола — исполинского бездонного провала с отвесными краями — имел вид городского парка. На расстоянии десяти метров скалистый обрыв был обнесен цепным ограждением на столбиках. Но горожане, которых, несмотря на ранний час, тут уже оказалось изрядное количество, не обращали внимания ни на ограду, ни на воспрещавшие проход к бездне таблички. Кто-то, потягивая из пластикового стаканчика чай, расположился на самом краю в шезлонге, кто-то осматривал окрестности в платный стационарный бинокль. Молодая пара, перебрасываясь словами, играла в бадминтон, улюлюкавшие мальчишки запускали по-над пропастью бумажных змеев. Аякс тоже прошелся вдоль обрыва. Даже у него, опытного парашютиста, при взгляде вниз захватывало дух. Над провалом ходили слабые марева. Стенки кручи были испещрены расселинами и уступами. По ту сторону рудничного ствола, примерно в полукилометре от обрыва, виднелись заброшенные цеха и ангары. Это — со слов случайного попутчика Аякса — была промзона, одичавшая территория компрессорной станции и вспомогательных служб рудника. Аякс то и дело морщился, принюхиваясь. Ему казалось, что из пропасти тянет запахом тухлых яиц. В кафе «Золотая жила», примыкавшем к цепному ограждению, он попросил себе воды. На протянутые Аяксом деньги молодая буфетчица посмотрела с таким видом, будто у нее не было сдачи. Аякс осведомился, в чем дело. Буфетчица поинтересовалась в ответ, не мог бы он расплатиться карточкой. Аякс подал ей банковскую карту, забрал воду и сел за столик.
Минуту спустя буфетчица возвратился карточку с чеком. На этот раз был озадачен Аякс — девица рассыпалась перед ним в извинениях, будто ошпарила его кипятком, и даже предложила завтрак за счет заведения. Аякс отказался от завтрака и спросил, почему пахнет тухлыми яйцами.
— Это из дыры, — ответила буфетчица. — Сероводород. Но можете не беспокоиться — в таких дозах, что совсем не опасен. Даже наоборот.
— Полезен? — уточнил Аякс.
— Вы еще не были в наших термальных ваннах?
— А у вас есть термальные ванны?
— Есть. Серные. Ну, с сероводородом, то есть.
— А вы знаете, что такое растворенный в воде сероводород?
— Не знаю, — потерялась девушка.
— Это кислота.
— Вы серьезно? — Абсолютно серьезно, — улыбнулся Аякс. — Все зависит от концентрации.
— Что-нибудь еще желаете?
— Да. — Аякс осмотрел прошитые солнцем окрестности и остановился взглядом на девице. — Знать, откуда в такой дыре такая красота.
Буфетчица хотела что-то ответить, но, видимо, двусмысленность вопроса дошла-таки до нее. Она замерла с приоткрытым ртом и вернулась за прилавок. Аякс выпил минеральной воды, которая, как ему показалось, тоже отдавала тухлыми яйцами. Он посмотрел этикетку на бутылке. Так и есть: разлито в Столовой Горе.
Час спустя в городском архиве, который ютился в двух небольших комнатах в здании муниципалитета, он поднял историю рудника.
Около ста пятидесяти лет назад на месте нынешнего рудничного ствола была карстовая пещера, на которую набрели не то охотники, не то беглые каторжники. В породе нашли следы золота. Старательская артель в пещере просуществовала недолго — дело кончилось резней и пожаром. Позднее бурение показало наличие под дном пещеры большой полости. Под этой полостью впоследствии обнаружили другую, под той — третью, и так далее. Инженеры и рабочие, прибывшие на разработку рудника, стали первыми поселенцами, которые и основали город. Базой рудника послужили подтвержденные запасы месторождения в пятнадцать миллионов тонн сульфидно-кварцевой золотой руды с весьма высоким содержанием золота — около двадцати двух граммов на тонну. За восемьдесят с небольшим лет промышленной разработки было получено около трехсот пятнадцати тонн золота. Попутно добывались серебро, медь и свинец. Осваивать руду карьерным методом оказалось невозможно, оттого что стены карстовых полостей представляли собой твердую скальную породу, так называемую броню, и мощность взрывных работ, которые потребовались бы для создания карьера, могла представлять угрозу тектонике района. Поэтому ограничились взрывами перекрытий между полостями. В результате глубина рудника достигла двух с половиной, а по некоторым сведениям, и всех трех километров. Структуру его инженеры сравнивали с многоэтажным домом, который прошила насквозь так и не разорвавшаяся бомба: входное отверстие в «крыше» — это было место разрушенной пещеры на поверхности плато, далее, до самого «подвала», следовали по легкой спиралевидной траектории пробоины в перекрытиях между «этажами». Руда добывалась в горизонтальных штольнях, так и прозванных этажами. Всего пробили девять этажей. Из скудных и отрывочных документов Аяксу не удалось выяснить ни того, насколько протяженны эти выработки, ни обнаружить их плана.