Алена. Владимир Кириллович, срочный звонок из прокуратуры.
Губернатор. Соедини...
(Голос прокурора по громкой связи) Здравствуй, Владимир Кириллович, говорить можешь?
Губернатор. Здравствуй, ну что там у тебя.
Прокурор. Мне доложили - сейчас в «Ломоносовском» парке задержали Бедового. Опять устроил несанкционированный митинг.
Губернатор. Бедовой - это твоя головная боль. Я здесь при чем?
Прокурор. Вместе с ним задержана твоя дочь - Людмила. Я ее распорядился отпустить, но она «истерит». Кидается на полицейских. Скажи на милость - куда ее девать? Домой к вам отвести в наручниках? Говорят - царапается.
Епископ. Вот вам культурное влияние парка. А сколько таких «заблудших овец» - сотни? Тысячи?
Губернатор. Нет. Только не домой - жена с ума сойдет. Давай-ка, пусть ее в парк этот вернут,
туда, откуда взяли. Я там сам буду через несколько минут. (Министру) Поедем, Иван Михайлович, смотреть твое культурное достояние. Вы с нами, Владыка?
Епископ. Нет. Избавьте от греха. Бог да благословит вас. (Уходит)
Губернатор. Дочка-лампочка, удружила. Все игрушки на уме - вот и заигралась, дурочка.
Площадка в парке. Сбоку маленькая эстрада. С другого бока - кресла возле кафе. Выходят
губернатор, министр, референт и Людмила.
Людмила. Правда, здесь здорово, папа. Как тебе выставка? Правда, она необычная? Она несет какое-то совершенно новое представление о красоте, о любви.
Губернатор. Да, новое. Но такие новости лучше показывать как-то поукромнее. Тут ведь и мамаши с маленькими детьми гуляют и пенсионеры.
Людмила. Их ведь силой туда не ведут. Пусть гуляют. А здесь, на эстраде, поэты читают стихи. Это же так интересно - послушать поэта «живьем», да еще не в зале, а под открытым небом, возле цветов и деревьев. Ты же сам любишь поэзию. Я помню, как ты читал нам с мамой Блока. Кстати, сейчас будет маленькое представление. Давайте, останемся?
Министр. Владимир Кириллович, это может быть любопытно.
Губернатор. Ладно. Десять минут у нас есть. Только сядем не со зрителями, а тут, возле кафе. Здесь кофе можно заказать? Константин, организуй нам кофе. И все-таки, доченька, зачем ты
связалась с этим Бедовым? Зачем непременно нарушать закон - что это за выходки такие.
Людмила. Бедовой организовал митинг против передачи Ковриговских шахт этому Семенову.
Я тоже считаю...
Губернатор. Что вы все ерунду повторяете! Какая передача! Семенов совершенно законно купил обанкротившееся предприятие. Там одних долгов по зарплате - сорок миллионов. А твой Бедовой, что-то очень рьяно заботится о шахтах - нет ли у него там своего интереса? Ты об этом не подумала, дочка? Знаем мы этих борцов за справедливость. На словах-то борец, а внутрь загляни - жулик и махинатор.
На эстраде появляются актеры - мужчина и женщина в Римских тогах.
Министр. Владимир Кириллович, Людмила, давайте послушаем.
( Начинается представление)
Актриса.
Пилат, супруг мой благородный,
Твоя Валерия приветствует тебя,
И в праздник Ларов и Пенатов
Венок цветов печальной Палестины
Желает подарить тебе. ( надевает на шею Пилату цветы)
Губернатор. Как Валерия? Почему Валерия? Кто автор текста?
Министр. «Валерия» - древнее римское имя, вполне возможно, что жену Пилата звали Валерией.
Людмила. Текст пишут ребята прямо на студенческих «посиделках». Автора нет.
Актер.
Пилат приветствует Валерию.
Я вижу, ты все грустишь по Риму.
Мне, признаться, здесь тоже не по сердцу -
Все здесь дико. Как будто Боги здесь людей не слышат.
А что за люди!
Актриса.
Я желаю,
Чтоб Боги помогали вам на благо
Сенату и народу Рима.
Аве, Цезарь!
Актер. Аве!
Актриса.
Но грусть моя сегодня не по дому.
Мой сон меня пугает.
Актер.
Что за сон?
В снах наших Боги нам советуют, и волю
Свою нам объявляют.
Расскажи мне.
Актриса.
Я в Лациуме шла. Ручей прохладный
Струился рядом. Птицы пели,
И день был тих и светел.
Вдруг земля вся вздрогнула, заколебалась страшно,
И пропастью разверзлась предо мною.
Из Тартара ужасного, Геката
На черной колеснице, запряженной
Конями черными, летит. Меня к себе сажает,
И в бездну мчит.
И я не вижу неба - лишь луч один.
И луч сулит спасенье.
А на конце луча я вижу,
- вот странный сон! -
Того несчастного, кого ты нынче судишь.
Актер.
Сужу не я - на то законы Рима.
Но сон твой предвещает нам несчастье.
Актриса.
Нельзя ли как-нибудь помиловать его?
Актер.
Не слышишь ты? Народ кричит о казни.
Актриса.