– Прошу тебя, забудь обо всех карах земных, – обратился Джулиус к Доналу. – Возможно, тебя станут пытать и сожгут на костре, как еретика, но не того тебе надлежит опасаться этим вечером.
– Неужели? – Донал боялся, но церковник явно пробудил в нем любопытство.
– Сын мой, твоей душе угрожает смертельная опасность. Что бы ты ни сказал сегодня днем в таверне, это не имеет значения, ибо Господу ведомо все. Он ведает, что ты натворил. Муки, ожидающие тебя в аду, куда страшнее всего, что может случиться с тобою в этом мире.
– Знаю, святой отец.
– Тогда ты должен знать и то, что Всевышний дарует нам надежду на прощение – всегда.
Донал промолчал. Ролло попытался разглядеть выражение его лица в неверных тенях, но не преуспел.
– Скажи-ка мне вот что, Донал, – продолжал Джулиус. – Если ответишь правдиво, я отпущу тебе грехи и Господь смилостивится над тобою. Но если соврешь, то отправишься прямиком в преисподнюю. Прими решение здесь и сейчас.
Донал немного запрокинул голову, разглядывая изображение Иисуса на стене.
– Где они проводят свои службы? – спросил епископ. – По каким дням собираются? И кто к ним ходит? Отвечай, я жду.
Донал застонал. Ролло затаил дыхание.
– Первый вопрос был – где.
Донал молчал.
– Тебе не нужно прощение? – делано удивился епископ. – Спрашиваю в последний раз. Ну, где?
– В сарае вдовы Поллард, – выдавил Донал.
Ролло позволил себе выдохнуть. Наконец-то!
Владение миссис Поллард стояло на южной окраине города, на дороге в Ширинг. Других домов поблизости не было, вот почему никто до сих пор не замечал сборищ протестантов.
– По каким дням? – не отставал Джулиус.
– По вечерам в субботу, – ответил Донал. – Сегодня тоже. Когда стемнеет.
– Значит, они крадутся по улицам в сумерках, чтобы их никто не видел, – проговорил Джулиус. – Эти люди предпочитают тьму свету, ибо их дела и сердца черны, как черно само зло. Но Господь все видит. – Он бросил взгляд на окно. – Уже почти стемнело. Они сейчас там?
– Да.
– И кто там?
– Филберт и миссис Кобли, Дэн и Рут. Еще сестра Филберта, брат миссис Кобли, их родные. Еще миссис Поллард, пивовар Эллис, братья Мейсон, Элайджа Кордвейнер. Больше я никого не знаю. Могут быть и другие.
– Молодец! – похвалил Джулиус. – Теперь я дам тебе свое благословение и ты сможешь уйти домой. – Он предостерегающе воздел в воздух палец. – Никому не рассказывай о нашей беседе, не хочу, чтобы люди узнали, откуда я получил эти сведения. Живи, как жил до сих пор. Ты меня понял?
– Да, святой отец.
Джулиус покосился туда, где стояли Ролло и сэр Реджинальд. Его голос резко изменился – из негромкого и дружелюбного сделался зычным и повелительным:
– Ступайте к тому сараю! Задержите еретиков, всех до единого!
Поворачиваясь, чтобы уйти, Ролло услышал хриплый шепоток Донала:
– Боже мой, я всех их предал!
– Сын мой, ты спас их души, – весомо произнес епископ Джулиус. – И свою тоже.
Фицджеральды, отец и сын, выбежали из собора. По главной улице они добрались до гильдейского собрания и созвали всех стражников, что дожидались в подвале. Затем ненадолго зашли в свой дом и вооружились мечами.
Все стражники прихватили с собой самодельные дубинки, а Осмунд взял крепкую веревку, чтобы связывать пойманных еретиков. Двое стражников держали в руках шесты с фонарями.
До владений вдовы Поллард было около мили.
– Быстрее будет верхом, – заметил Ролло.
– В темноте – вряд ли, – отозвался отец. – А цокот копыт можно предупредить протестантов. Нет, пойдем пешком. Я не хочу, чтобы хоть кто-то из этих мерзавцев выскользнул у нас из рук.
Отряд двинулся по главной улице, мимо собора. Горожане настороженно глядели им вслед, догадываясь, что у кого-то серьезные неприятности.
Ролло подумалось, что какой-нибудь приятель еретиков может сообразить, что происходит. Скорый на ногу бегун способен опередить стражу. Юноша ускорил шаг.
Они пересекли двойной мост Мерфина и миновали Лаверсфилд, а затем направились по дороге на юг. На окраине города было тише и темнее, чем у собора. По счастью, дорога вела прямо и не виляла.
Дом вдовы Поллард выходил окнами на дорогу, но сарай, где скрывались протестанты, отстоял далеко от дома. Покойный Уолтер Поллард владел малым поголовьем молочного скота. После смерти мужа вдова продала все стадо. Вот так у нее оказался надежный и пустой кирпичный сарай.
Осмунд распахнул ворота, и все последовали за ним, по тропе, протоптанной коровами, которых когда-то водили на дойку. Сарай прятался в темноте; разумеется, никто и не подумал прорубать в его стенах окна.