Крап. Ага! Он был у вас? Сознался?
Берник. Вы что-нибудь открыли?
Крап. Да что тут открывать? Вы, наверно, заметили по его глазам, что у него совесть нечиста?
Берник. Пустяки; этого никогда нельзя заметить. Я спрашиваю, вы что-нибудь открыли?
Крап. Не мог попасть, поздно было: судно уже выводили из дока. Но именно эта поспешность ясно доказывает...
Берник. Ничего не доказывает. Осмотр, значит, был?
Крап. Конечно, но...
Берник. Вот видите! И, конечно, никаких упущений не найдено?
Крап. Вы же знаете, господин консул, как производится осмотр, особенно на верфях с такой репутацией, как наша.
Берник. Все равно, мы, значит, не отвечаем.
Крап. Неужели вы, господин консул, не заметили по лицу Эунэ, что...
Берник. Говорю вам, Эунэ меня совершенно успокоил.
Крап. А я вам говорю, что нравственно убежден в том, что...
Берник. Что все это означает, господин Крап? Я ведь вижу, в вас говорит старая неприязнь к Эунэ. Но если вы хотите свести с ним счеты, то поищите другого случая. Вы знаете, как важно для меня или, вернее, для компании, чтобы "Индианка" могла отплыть завтра.
Крап. Хорошо, хорошо, слушаю. Но услышим ли мы еще когда-нибудь об этом судне...
Вигеланн входит справа.
Вигеланн. Мое почтение, господин консул. Найдется минутка свободная?
Берник. К вашим услугам, господин Вигеланн.
Вигеланн. Я хотел только узнать: вы не переменили намерения отправить завтра "Пальму"?
Берник. Нет, это решено.
Вигеланн. Но сейчас у меня был капитан и сказал, что вывешены штормовые сигналы.
Крап. Барометр сильно падает с утра.
Берник. Да? Предвидится шторм?
Вигеланн. Во всяком случае, свежий ветер, хотя и не противный, наоборот.
Берник. Гм... Что же вы на это скажете?
Вигеланн. Скажу, что сказал и капитану: "Пальма" в руках божьих. И кроме того, пока предстоит переход только через Северное море. А фрахты в настоящее время стоят в Англии довольно высокие, так что...
Берник. Да, если отложить, то это, во всяком случае, будет для нас убыточно.
Вигеланн. Да и судно такое солидное, и вдобавок застраховано в полной сумме. Куда больше риска с "Индианкой"...
Берник. В каком смысле?
Вигеланн. Она ведь тоже уходит завтра?
Берник. Да, судовладельцы сильно торопили и, кроме того...
Вигеланн. Ну, если рискует выйти в море такая старая посудина, да еще с таким экипажем, то нам прямо было бы стыдно.
Берник. Да, да. Все судовые бумаги, вероятно, при вас?
Вигеланн. Тут, тут.
Берник. Хорошо. Так пройдите в кабинет с господином Крапом.
Крап. Пожалуйте. Сейчас все будет готово.
Вигеланн. Благодарю... Остальное же предоставим воле провидения, господин консул.
Вигеланн и Крап уходят в кабинет налево. Из сада выходит Рёрлун.
Рёрлун. А! Как это я застаю вас дома в такой час, господин консул?
Берник (задумчиво). Как видите.
Рёрлун. Я зашел, собственно, к вашей супруге. Полагаю, она теперь особенно нуждается в слове утешения.
Берник. Весьма вероятно. Да и м н е хотелось побеседовать с вами.
Рёрлун. С радостью, господин консул. Да что с вами? Вы такой бледный, расстроенный...
Берник. Да? В самом деле? Да и как же иначе? Столько сейчас у меня дел, хлопот и забот! И мое собственное большое дело, и это железнодорожное предприятие... Послушайте, господин адъюнкт, я хочу задать вам один вопрос.
Рёрлун. Сделайте одолжение, господин консул.
Берник. Мне пришла в голову одна мысль... Например, затевается какое-нибудь обширное предприятие, которое создаст благоденствие тысяч людей... И требуется принести в жертву одного...
Рёрлун. Как это?
Берник. Положим, человек задумал устроить большую фабрику и знает наверно, по опыту, что рано или поздно при эксплуатации этой фабрики дело не обойдется без человеческих жертв.
Рёрлун. Да, это более чем вероятно.
Берник. Или другой человек заводит рудники. Он берет на работу и отцов семейств, и жизнерадостную молодежь. И ведь наверное можно сказать, что не все они уцелеют во время работ?..
Рёрлун. Увы, по всей вероятности.
Берник. Ну вот. Такой человек, следовательно, наперед знает, что предприятие его со временем потребует человеческих жертв. Но предприятие это имеет целью общественную пользу. Каждая принесенная жертва, без сомнения, окупится благоденствием сотен людей.
Рёрлун. А, это вы про железную дорогу? Тут тоже предстоит немало опасных работ... выемки, взрывы и все такое...
Берник. Да, да, про железную дорогу... Конечно, с проведением железной дороги тут заведутся фабрики, откроются рудники. Но не думаете ли вы все-таки...
Рёрлун. Любезнейший господин консул, вы уж чересчур совестливы. По-моему, если вы положитесь на волю провидения...
Берник. Да, да, конечно, провидение...
Рёрлун. ...то вам не в чем будет упрекнуть себя. Стройте себе свою железную дорогу с богом.
Берник. А если взять особый случай. Положим, нужно произвести взрыв в опасном месте; от этого взрыва зависит вся постройка. И, положим, инженер знает, что рабочий, который взорвет мину, поплатится за это жизнью... А взорвать ее все-таки нужно, так что инженер обязан послать рабочего...
Рёрлун. Гм...
Б е р ни к! Знаю, что вы хотите сказать! Пусть инженер сам возьмет горящий фитиль и пойдет взорвать мину, - он совершит подвиг! Но так ведь не делается! Следовательно, он пожертвует рабочим.
Рёрлун. Ни один из наших инженеров не сделает этого.
Берник. Но в больших странах ни один инженер не задумался бы над этим.
Рёрлун. В больших странах, пожалуй. Общество в этих странах до того испорчено и бессовестно...
Берник. Ну, оно делает и много хорошего.
Рёрлун. Вас ли я слышу? Вы всегда...
Берник. В больших странах человеку есть где развернуться, поработать на пользу общественную. Там не боятся жертв ради великого дела. А тут тебя опутывают по рукам и по ногам всевозможные предрассудки, разные мелочные соображения...
Рёрлун. Разве жизнь человеческая... мелочное соображение?
Берник. Да, если эта единичная человеческая жизнь мешает благоденствию тысяч.
Рёрлун. Но вы ведь берете совершенно невозможный случай, господин консул! Я вас сегодня решительно не понимаю. И вы еще ссылаетесь на большие страны. Да, там! Во что там ценится человеческая жизнь! Там рискуют живыми людьми, как капиталами. Но у нас, надеюсь, принят иной, более нравственный взгляд на вещи. Посмотрите на почтенное сословие наших судовладельцев. Укажите мне хоть одного, который из презренной корысти пожертвовал бы хоть одной человеческой жизнью. И вспомните затем этих мошенников больших стран, которые не задумываются из корысти пускать в море настоящие плавучие гробы.
Берник. Я не говорю о негодных судах!
Рёрлун. А я говорю о них, господин консул...
Берник. Да к чему же? Это не относится к делу... Ох, эти трусливые мелочные соображения. Доведись-ка одному из наших генералов послать свой отряд в огонь и положить его весь на месте, он бы потом ни одной ночи не уснул спокойно! Не так в других местах. Послушали бы вы его рассказы...
Рёрлун. Его? Кого? Американца?
Берник. Да. Послушали бы вы, как у них в Америке...
Рёрлун. Он тут? Почему вы мне не сказали? Я сейчас...
Берник. Все это напрасно. Вы ничего с ним не поделаете.
Рёрлун. Увидим. Да вот он!
Йухан входит слева.
Йухан (обращаясь через открытую дверь в соседнюю комнату). Ну, хорошо, Дина. Пусть так. Но я вас все-таки не упущу. Я опять вернусь, и тогда мы столкуемся.
Рёрлун. Позвольте узнать, на что вы намекаете этими словами? Чего вы хотите?
Йухан. Хочу, чтобы молодая девушка, перед которой вы меня вчера очернили, вышла за меня замуж.
Рёрлун. За вас? Замуж? И вы можете воображать?..
Йухан. Я хочу жениться на ней.
Рёрлун. Ну, так знайте же! (Подходит к полуотворенной двери.) Фру Берник, пожалуйста, будьте свидетельницей... И вы также, фрекен Марта. Пусть и Дина придет. (Увидав Лону.) А, и вы здесь?
Лона (показываясь в дверях). И мне прийти?