— С твоим подходом, — сказал он ей, — меня удивляет, как ты вообще дала себя заменить.
Заменой скелетоиды называли пройденную трансформацию.
— Хирург не был столпником. Видишь, костотряс? Ваша этика потихоньку разжижается.
— Вероятно, поэтому ты и предприняла попытку покончить с жизнью. Разработчики технологии кремниевого скелета предназначали ее людям, прошедшим соответствующую философскую подготовку.
— Возможно.
Вооза поразила усталость в глазах девушки. Мужчина тем временем озадаченно переводил взгляд с нее на Вооза и обратно.
— Послушай, — сказал он Воозу, — спасибо тебе, чувак, что не дал мне конкретно обосраться, но не могли бы вы, два психа, просто убраться отсюда по своим делам и дать мне поспать немного?
— Как хочешь, — ответил Вооз. И пошел было к двери, но тут вездесущий корабельный луч, который все это время собирал и обрабатывал данные по создавшейся ситуации, принес ему совет.
Они оба могут оказаться тебе полезны.
Он развернулся.
— Ты на Сарсусе случайно не странствующую планету ищешь?
Ромри сухо взглянул на него.
— Ну да. И у меня координаты есть.
— Ложные?
— Наверняка. Но откуда мне знать? Я их раздобыл в Иридане.
— Значит, ложные. Почти наверняка подделка. — Вооз повернулся к Мэйси. — А ты?
Она откинула голову.
— А чего я могу искать, кроме смерти, с таким страстным к ней устремлением?
Вооз ждал. Она сдалась.
— Ну ладно. Не во мне дело, мне на все начхать. Я принадлежу человеку по имени Радапьце Обсок. Я часть его коллекции. Он хочет высадиться на Мейрджайне. Он за это все отдаст.
Вооз извлек наиболее существенную информацию из ее кратких загадочных ремарок.
— Ты принадлежишь ему? Поэтому хочешь умереть?
— Возможно. Я с ним долго живу. Я просто устала.
— Твоя воля к жизни истощена невоздержанностью в чувствах.
— Возможно. Впрочем, я создана для наслаждения, а не для власти, как ты.
Было ясно, что она его неправильно понимает, но в ее ситуации это простительно.
Вооз изучил их обоих. Они явно не пара.
— Не исключено, что нам имеет смысл поработать вместе.
Ромри преодолел испуг, изумление и недоверие, а теперь лишь озадачился.
— Но как?
— Ты должен отдавать себе отчет, что высадка на Мейрджайне без предварительного знания его характеристик и положения очень сложна. Мы рискуем объявить все версии координат, циркулирующие в Уайлдхарте и других местах, ложными; действительно, в таких обстоятельствах едва ли возможно отличить подделку от настоящих данных. Нужны особые таланты, чтобы проверить их подлинность. Вероятно, с этим мог бы справиться детектив...
— Обсок уже нанимал сыщика, — сказала Мэйси. — Это не дало никаких результатов.
— Ну и что за особые таланты тебе нужны, — кисло поинтересовался Ромри, — и почему ты думаешь, что мы ими обладаем?
Вооз стоял в молчании. Ответа у него не было.
— Может, ты будущее умеешь читать? — настаивал Ромри.
Вооз серьезно покачал головой.
— Никоим образом.
— Я умею, — сказал Ромри.
Вооз внимательно наблюдал, как Ромри лезет в ящик столика у кровати.
— Я читаю будущее по ним, — сказал Ромри. — И прочту его сейчас.
Он вытащил колоду карт и, быстро перетасовав, выложил десять из них на столик.
— Вопрос, стоящий передо мной, несложен: примкнуть к тебе или нет? — Тощее лицо Ромри напряглось. — Утвердительный ответ — сумма очков выше средней, отрицательный — ниже.
Подсчитав карты, он вскинул голову.
— Ну что ж, ответ явно утвердительный; сто одно. Похоже, мы партнеры, кто бы ты ни был. А кто ты, черт подери?
— Я капитан Иоаким Вооз.
— Кораблеводец?
— Да. — Вооза карты заинтересовали. Взглядом попросив у Ромри разрешения, он подошел осмотреть их.
— Это карты столпников, — сообщил Ромри.
Вооз повертел карты в руках.
— Не столпников, — возразил он. — Это искаженная колода, замутненная оккультным влиянием.
Вариантов исходной колоды столпников существовало много (а та свой черед была реконструкцией карт глубокой древности, восходивших к донаучным временам), и разрабатывали их, как правило, экзотические философские общества или секты. Эта колода была довольно типичной. С художественной точки зрения — работа превосходная, но картинки изменены, сдобрены дополнительной символикой, зачастую ошибочной, затемняющей большую часть кропотливо воплощенного изящества оригиналов. К примеру, Жрица — простая, но невероятно могущественная фигура столпничьей колоды — оказалась окружена множеством дополнительных символов: они были в ее волосах, в правой руке, под левой ногой. Символы несли отпечаток аберрантного оккультизма секты создателей колоды и, безусловно, имели определенный смысл в рамках предложенной ими интерпретации. Но столпнику они не говорили ничего.
— Итак, ты основываешь свои поступки на воле случая? — спросил он у Ромри. — Для этого достаточно было бы бросить кости.
— Не на воле случая, да нет же. — Ромри покачал головой. — Это не обычная колода карт. Посмотри внимательно на материал. Это адпланты.
— Во всех картах они есть — например, в этих. — Вооз медленно извлек свою колоду. — Чтобы картинки менялись.
— Нет-нет, я не о том говорю. Они полностью состоят из адплантов.
Карты имели покрытие вроде слюдяного. Как и утверждал Ромри, они были сделаны из адплантов. Будто кремниевые кости.
— Эти карты волшебны, — сказал Ромри. — У них мистические свойства. Они реагируют на события вокруг. И никогда не ошибаются. Вообще-то они даже могут создавать новые события.
— Угу, если ты достаточно непредусмотрителен, чтобы во всем ими руководствоваться, — отозвался Вооз.
Он признал, однако, что карты наделены своеобразным шармом. Даже аберрантная символика каким-то образом придавала им таинственной основательности. Он напомнил себе, что карты изготовлены одной из экзотических сект, а эти, блуждая по окольным тропам и потайным маршрутам мысли, порою совершали удивительные открытия.
Тем не менее полученное Воозом образование вынуждало его отнестись к заявлениям Ромри скептически, и он поджал губы.
Впрочем, корабль за последние дни наверняка неоднократно наблюдал за этим человеком, обшаривая город шпионскими лучами; если корабль отнесся к его привычке искать у карт божественного откровения (истинные столпники полагали ее банальным суеверием) всерьез, значит, и Вооз тоже.
Ромри начал одеваться. Вооз развернулся к женщине.
— А что может нам дать этот твой Обсок?
— Он? — Она закатила глаза к потолку. — Ну, деньги. Он богач. У него тут здоровенная яхта на орбите, причем основательно вооруженная. Наверное, она даже с тем правительственным крейсером сдюжит, который сюда летит.
— Ты устроишь мне встречу с ним?
— Если тебе кажется, что ему будет с нее прок.
Вооз кивнул. Ему подумалось, что за последние несколько минут обстоятельства жизни всех троих резко переменились. Ну да, впрочем, люди в современном мире привычны к быстрым переменам обстоятельств.
Радальце Обсок был высок и сутулился, глаза торчали навыкате. Нос маленький, крючковатый, совсем как совиный клюв, и такой же маленький тонкогубый рот.
Облик его составлял странный контраст с рыжеволосой чувственной Мэйси Мир, как ее представили Воозу. Проникнуть в суть их связи, впрочем, было нетрудно. Она у Обсока числилась девушкой для развлечений, на постоянном контракте.
Однако наслаждение получала только она. Обсок чувственным нравом не отличался; он был коллекционером, а страсть его носила чисто интеллектуальный характер, так что заиметь в коллекцию женщину с непревзойденными способностями к эротике он счел для себя обязательным. Таланты Мэйси обеспечивал кремниевый скелет, а Обсок черпал удовольствие в лицезрении ее сексуальных контактов — с чем (у Обсока имелся полный набор сексуальных игрушек) или кем, а хоть бы и сама с собой, Обсока не занимало. Вооз сомневался, что коллекционер хоть раз ее сам взял.