Эбарак напряженно вслушивался, стараясь понять, куда клонит Хеврон.
— Так что, Абан, гонка уже началась. Кто бы ни одержал в ней победу, призом ему будет ключ к невероятной мощи... если эту мощь вообще возможно контролировать. Я чувствую, что победу кто-нибудь да одержит; процесс уже не остановить. Но кто? Если результатов не добьешься ты, тогда, возможно, преуспеет Иоаким Вооз. И когда, не обретя власти над своими судьбами, возляжем мы на смертный одр, то по-прежнему пребудем в неизвестности, что станет с нами в следующей нашей инкарнации; вполне вероятно, что в той форме, какая была нам присуща, мы исчезнем и не повторимся более никогда.
— Скажи, — продолжил Хеврон после долгой паузы, — у Вооза была при себе женщина?
— Нет, никого с ним не было.
— Есть сведения, что с Мейрджайна он бежал в сопровождении женщины. Он в городе?
— Думаю, да.
— Он уязвим, ибо физически зависит от своего звездолета. Он не в состоянии далеко от него отойти... может, корабль даже не на космодроме, а рядом, спрятанный. Я проведу расследование...
Он потупился и не закончил фразы. Эбарак также промолчал. Хеврон, понимал Эбарак, считает женщину источником важной информации о Воозе. Но ему не хотелось интересоваться, какие последствия для нее способно возыметь такое мнение.
Он лениво потянулся к проектору и снова включил его. На экране сформировалось выдернутое из недалекого времени изображение. Он с облегчением увидел, как спустя несколько минут в будущем Хеврон, снова в капюшоне и с поднятым воротником плаща, покидает лабораторию.
Источая проникнутый феромонами мускусный аромат пота, Ойстрах Орм шел вдоль ряда молодых сотрудников, которые согнулись за своими мониторами. Каждый молодой полицейский испытывал смешанный с похотью трепет ужаса при его приближении.
Всем сотрудникам департамента приходилось мириться со специфическими вкусами Орма. Он предпочитал молодых мужчин, но при этом гетеросексуалов, чье естественное отторжение подавлял своей властью. Неизменным рецептом сексуального азарта служила ему смесь омерзения, ужаса и неохотного, однако неудержимого влечения. Для этого он применял не только свои служебные полномочия и физическую мощь, но и грубые химические средства. Пот его содержал концентрированные органические соединения, способные превозмочь сопротивление почти любого мужчины.
— Начальник?
— Да? — Орм направился к тому, кто поднял руку. Пригнулся к экрану, положил руки на плечи юноши и слегка сдавил шею, приникая к голове подчиненного.
— Взгляните, начальник.
Полицейский тасовал колоду диаграмм, пытаясь отсортировать отслеженные в городском траффике сигналы и вывести на монитор.
Орм нахмурился, вперившись в мерцающий, быстротечный узор пастельных тонов.
— Похоже на обычный шум. Наверное, просто переотражение.
В этом отделе хвастали, что могут перехватить любой сигнальный луч в городе.
— Именно так я и подумал вначале... что это двойное отражение, потому он и такой слабый... В норме он сливается с общим траффиком, но...
— Да? — Рука Орма ласкала затылок подчиненного.
— Уровень сигнала неизменен, начальник. Это, скорее всего, целенаправленное излучение.
— Но слишком низкое. Не может это быть полезный сигнал.
— Да. Но и применяемую в нем схему мультиплексирования я не узнаю.
— Держи меня в курсе. Если нужны более селективные фильтры, позови.
— Слушаюсь, начальник.
Рука Орма снялась с шеи подчиненного. Он прошел дальше, покинул комнату с рядами мониторов и направился туда, где сортировались доклады.
— Ну?
Перед концентратором данных сидел офицер, чьи седые волосы были заплетены косой. Глаза офицера остекленели; он быстро впитал свежую порцию данных через серебряный нерв большого пальца и адплант. Одновременно перед ним развернулся широкоугольный голодисплей, хотя Орм не видел, что на экране, с того места, где остановился.
Офицер вышел из трансоподобного состояния.
— Начальник, все сходится. Два положительных результата, значительная вероятность перекрывания за этот год. Похоже, он направляется сюда.
— Да? Вот наглец.
Орм принял от офицера планшет и изучил сводку. В подобных случаях основная трудность проистекала из полной бесконтрольности миграции или торговых перевозок на всех или почти всех планетах эконосферы. Можно было приземлиться и улететь, не столкнувшись ни с кем, и даже оплатить стоянку корабля, не оставив следов своей личности. Несмотря на это, работа детективов на практике была не так уж сложна. Широко раскинутая сеть шпионов, информаторов и терминалов поставляла статистической службе до миллиарда небольших фактов на каждое дело, и по прошествии достаточного времени та неизменно выдавала результат. Удавалось отследить даже самые тривиальные объекты, к примеру, грузы.
— Ты думаешь, он на полном серьезе сюда полез? — задумчиво спросил Орм. — На Катундру?
Такой поступок представлялся безответственным... если, конечно, у отчаянного кораблеводца не нашлось достаточно веских поводов, чтобы рискнуть.
Он вспомнил загадочные сигналы на минимальной мощности, перехваченные полицейскими. Возможно, здесь какая-то связь с физической зависимостью бывшего столпника от переоборудованного грузовоза. Ромри на допросе упоминал о необычной коммуникационной системе корабля.
Если Вооз уже в Катундре, то ловушка Орма захлопнулась.
— Не исключено, — промурлыкал он с наслаждением, — что мы этого субчика достанем быстрее, чем рассчитывали.
Он улыбнулся, охваченный предвкушением близкого конца погони. От этого начальник полиции еще сильнее вспотел, капли пота, испаряясь, выпустили в воздух новую порцию летучих феромонов, и ощущение сексуального присутствия Орма дополнительно укрепилось.
Двигаясь с могучей грацией пумы, он направился обратно в комнату с мониторами.
9
Взгляни.
Капитан Иоаким Вооз проснулся.
Он был один. Мэйси не появлялась на корабле уже больше трех дней, но это его не удивило. Ее отлучки удлинялись.
Он не ответил. Но почувствовал, как тычется в его мозг конец очень длинной палки. Палка представляла собой шпионский луч, вытянутый миль на семь или даже больше.
На другом конце луча находилась Мэйси. Вначале он удивился, что корабль посчитал нужным разбудить его ради очередного эротического приключения. Прошла почти минута, прежде чем Вооз сообразил, что происходящее не имеет ничего общего с эротикой.
Мэйси пристегнули ремнями к стулу. Рядом были двое мужчин в свободных, развевающихся при ходьбе одеяниях представителей привилегированного класса. Их вид поначалу озадачил Вооза. Мужчины ничем не напоминали полицейских.
Один склонился к Мэйси, внимательно прислушался. Мэйси о чем-то говорила. Очевидно, под наркотиками. Наркотических средств, способных полностью развязать человеку язык на любую тему, без малейшей возможности лжи или утайки, было неисчислимое множество.
— Расстояние? — спросил он.
Ответ совпадал с его ожиданиями: несколько больше семи миль.
— Покажи, где это место.
Корабль загрузил ему в адплант карту нужного участка. Вооз, не теряя больше ни мгновения, влез в скафомод и пошел в кладовую. Выбрал из ассортимента оружия пистолет и лучевой резак, засунул в два из множества карманов своего костюма. Переместился на камбуз, откупорил флягу, сделал долгий глоток питательного сиропа с глюкозой.
— Поднимись наверх, — приказал он кораблю, — и будь готов ко взлету, когда я вернусь.
Когда он покидал борт, корабельные роботы уже сновали туда-сюда. Вооз направился в ближайшее к космодрому транспортное агентство, а оттуда переместился в другое, небольшое, на десять будок, чей адрес ему пришлось почерпнуть из карты, загруженной кораблем в мозг.