– польское руководство уверено, что приход Гитлера к власти означает вовлечение народов Европы и мира в новую мировую бойню, а для Польши ― риск оккупации гитлеровской Германией польских земель. Таким образом, действия Польши направлены как на обеспечение собственной безопасности, так и на благо всех народов Европы. Польский народ, понесший в ходе мировой войны и последующих событий огромные потери, не понял бы свое правительство, если бы оно допустило такое развитие событий;
– Германия не может в настоящий момент справиться с проблемами установления легитимной власти в стране. Гитлер превратил выборы в фарс, подменив демократические процедуры откровенным издевательством над демократией, физически уничтожая своих политических противников. Эти жертвы исчисляются уже тысячами. Польша намерена помочь попавшему в трудную ситуацию соседу справиться с этими трудностями, для чего инициирует проведение в Германии настоящих демократических выборов в течении трех месяцев;
– Польша гарантирует полное невмешательство в выборный процесс, для чего готова согласиться на проведение указанных выборов под контролем международных наблюдателей;
– Польша гарантирует отвод своих войск в места постоянной дислокации немедленно, как только новое немецкое правительство будет сформировано победившими на выборах партиями;
– Польша заявляет, что не будет выдвигать Германии тяжких и неприемлемых условий при заключении мирного договора, учитывая, что Германия все еще испытывает трудности, связанные с репарационными выплатами и ограничениями по условиям Версальского договора.
Услышав последнюю фразу, начальник Генштаба и глава МИД недоуменно переглянулись.
– Я понимаю ваше недоумение. Сейчас постараюсь его развеять. Итак, по пунктам. Кто такой Гитлер, все в Европе уже поняли, и многие вздохнут с облегчением, если мы решим эту проблему. Пункт второй. В бескорыстную помощь доброму соседу, конечно, никто не поверит, но то, что выборный процесс в Германии очень далек от демократических норм, видят все. Пункт третий. Невмешательство в выборный процесс. А зачем нам лезть в их политическую кашу? Пусть сами выбирают. В любом случае, это будет не Гитлер. Если мы попытаемся протолкнуть своего кандидата, немцы его не примут однозначно.
– А если придут коммунисты?
– Вряд ли. Скорее, после всех этих крайностей будет сформировано что-то центристское. Но даже если это будут коммунисты с социал-демократами, это все равно много лучше, чем Гитлер. После всех этих событий они ни на какие авантюры не пойдут, и будут заниматься внутренними проблемами. Теперь по пунктам четыре и пять. Представьте себе здоровенного безоружного бугая, которого держит на мушке пистолета шкет. Если этот шкет, подержав бугая на мушке какое-то время, отступит назад и скроется в лесу, ― это одно. Если же он, пользуясь временным превосходством, начнет всячески измываться над бугаем и унижать его ― совсем другое. В первом случае бугай, скорее всего, недоуменно пожмет плечами и с мыслью «а что это было?» двинется по своим делам дальше. Во втором случае тоже обзаведется пистолетом, найдет обидчика и сполна отыграется на нем. Вы уже догадались, кто в данном случае бугай, а кто шкет. Поэтому оккупационный режим должен быть предельно мягким, без обид и притеснений мирных жителей. Мы делаем то, что декларируем, и уходим. Любые другие варианты развития событий приведут к затягиванию сроков оккупации, что смертельно опасно для нас с экономической точки зрения. Мы не потянем. Компенсацию за «помощь» затребуем минимальную: часть западной Пруссии с Данцигом, или, по-нашему, Гданьском. Это исконно польские земли. Жадничать не стоит, иначе «бугай» может обидеться. Вот, собственно, и все.
Некоторое время все присутствующие молчали, обдумывая услышанное. Первым нарушал молчание маршал.