- Почему? - встал в тупик парень.
И дивчина не знала ответа. И все кругом молчали. Только самый начитанный, с детективом, догадался:
- Ребя, да он же нам соврал! Да он же наш с потрохами, ребя, честное комсомольское!
Почему-то никто не встретил эти слова бурным ликованьем. Все ждали ответа Кима.
- Вы сами-то надолго едете? - Ким опять предпочел вопрос.
- На всю жизнь, - сказала дивчина.
- Как получится, - сказал парень без гитары.
- Пока нужны будем, - сказал любитель книг - источников знаний.
- Как там все обернется, так и порешим, - раздумчиво сказал кто-то из толпы.
- Наконец-то разумный ответ! - воскликнул Ким. - Я к нему еще вернусь, а для начала напомню: обязательный трудовой стаж в нашей стране равен... чему?.. правильно - двадцати годам. Вот на них-то меня и обрекли. Как и всякого гражданина родной страны. Как и вас, соколы орлами. Двадцать лет жизни - минимум! - каждый из нас, - он обвел рукой слушателей, - должен отдать на строительство Светлого Будущего. И вы, братцы, такие же осужденные, как я...
- Мы добровольцы, - напомнила дивчина.
- Все мы в какой-то степени добровольцы. Кто - где. Вы - здесь.
- А ты?
- А я в другом месте доброволец. Сюда меня насильно прислали.
- Как могли? У каждого есть право выбора! - реплики шли - ну, прямо из брошюр серии "В помощь комсомольскому активисту". У Кима закономерно вяли уши, но держался он молодцом.
- Милый, - сказал Ким, глядя в чистые глаза парня с гитарой (без гитары), - разве все добровольцы - добровольцы? Разве не знаком ты с термином "добровольно-принудительный"? Разве все, что ты делал в жизни, ты делал только по зову сердца?.. - парень открыл было рот, чтобы достойно ответить, но Ким не дал, махнул рукой. - Ладно, молчи. Не о том речь А о том, что вся ваша добровольческая армия развалится и расползется, если в Светлом Будущем, которое вы рветесь ваять на пустом месте, не будет отдельных квартир, теплых сортиров, набитых продуктами магазинов, театров, киношек, да мало ли чего... Прав товарищ: как там все обернется, так вы и порешите.
- Мы все построим сами! - крикнул кто-то. - Своими руками!
- Ты родом откуда? - Ким опять отбил вопрос вопросом.
- Из Мухачева. Город такой, - важно ответили.
Кто - Ким не видел, да и не стремился видеть: спор велся не с конкретным собеседником, а сразу со всеми. Говоря метафорично: с собеседником по имени Все.
- И что, у вас в Мухачеве все живут в отдельных квартирах? В магазинах всего завались?..
- Нет пока... Вот к двухтысячному году...
- А что ж ты, мать твою, невесть куда прешься? - со злостью перебил невидимого оппонента Ким. - Чего ж ты в своем Мухачеве не строишь того, что в Светлом Будущем собираешься? Почему, как дерьмо вывозить, так мы в конец географии рвемся? А у нас дома своего дерьма - по уши, не навывозишься... Сидел бы ты дома, делал свое дело, так, может, и двухтысячного года ждать не пришлось бы...
- Это не разговор, - сказал гитарист.
- Другого не жди, ассенизатор...
Напомним: Ким вырос в маленьком русском городке, где все решенные и нерешенные проблемы страны гляделись такими же маленькими, как и сам городок, а потому заметными всем. Все про все в городке знали: где что недовыполнили, недопоставили, недостроили, недодали, недовесили. Бесчисленные "недо" выглядели привычными, даже родными; любой, кто ни попадя, обвешивал их гирляндами красивых и важных слов, отчего "недо" смотрелись почти как "пере". Не безглазым рос Ким и не безухим; потому и подался в "правдоматколюбцы", что с детских лет нахлебался вранья из корыта с верхом. Первым туда плеснул папанька. Потом школа щедро подлила, боевая пионерская дружина, еженедельные сборы всего-чего-не-нужно, "Будь готов! Всегда готов!", долго перечислять. Улица добавила, родной комсомол в стороне не остался...
Сейчас стало легко. Сейчас правда вышла в почет, хотя всякий, ее несущий, по сей день считался чуть ли не героем, а вранье по-прежнему не сдавало позиций.
Волею случая Ким попал на поезд, нацеленный в Светлое Будущее. Волею Невесть Кого в поезде этом распрекрасном творилось Черт-Те Чего. Для начала Ким хотел бы узнать смутный сюжет Черт-Те Чего...
А как узнать?..
Ну, резал он правду-матку красивой мадам Вонг, ну, со святой троицей (начальник-отец, начальник-сын, начальник - дух святой) грубо разговаривал... Чего добился, бунтарь фиговый? Ничего... А потому ничего не добился, считал Ким, что любым начальникам любая правда - звук пустой. В одно ухо влетает, в другое - соответственно... У них своя правда, и другой они знать не хотят и не будут, как бы ни били себя в грудь, как бы ни клялись в верности демократии. Все клятвы для них - слова, слова, слова, как говаривал бессмертный герой сэра Вильяма, а слова для начальников ни хрена не стоят, задарма достаются.
Ну а с этими-то, с добровольцами, чего впустую ля-ля разводить? Они же - не люди. Они - статисты в славном спектакле, поставленном Невесть Кем. Они - такая же нежить, как и летающие столодержатели, вечные исполнители роли "Кушать...", извините... "Строить подано", только та сцена поставлена в жанре гротеска, а эта - в героико-реалистической манере: с Истинными Героями на авансцене и с Хором у задника.
Все так, понимал Ким, все правильно. Но - будущий режиссер! - он прекрасно знал, что именно из статистов, особенно из молодых, рядовых-необученных, вылупляются театральные бунтари и даже революционеры. Именно среди них потихоньку зреют те, кому привычный текст "Строить подано" давно обрыдл, им других текстов хочется, доселе неигранных, даже неслыханных, а память у них емкая, крепкая и пока - пустая.
Вот почему Ким устраивал легкий ликбез этим манекенам в штормовках - не более, чем ликбез. Для них "Краткий курс истории ВКП(б)" - почти Гегель по сложности. Формулировки Кима - чеканно-афористично-доходчиво-примитивные вполне подошли бы для нового "Краткого курса", пока, к счастью, не написанного...
В любом случае Ким хотел разозлить добровольцев. Не на себя, как раньше мадам или Начальников, а на других. Может, как раз на мадам и на Начальников...
Зачем разозлить?.. Точного ответа Ким пока не знал.