— Велите женщинам и детям идти в горы! И завалите вход! — Странник никак не унимается, а продолжает стоять на своем. И правильно делает. Сейчас важны именно женщины и дети. Они не виноваты во всем, что сейчас происходит вокруг. Почему-то сейчас в голову лезут образы Эовин и Арвен. Две девушки, чьи судьбы так разнятся, но так близки мне душой. Не хотела бы я увидеть их смерти из-за упавшего духом дяди рохирримки.
Помимо девушек мои мысли занимают все те галадримы, что отдали свои жизни, защищая Хельм. И почему-то хочется вернуть время вспять и велеть им не приходить. Возможно, так бы я смогла избежать смерти стольких эльфов. Этот груз теперь навсегда останется на моем сердце. Знаю, что Халдир стоит позади меня, но повернувшись к эльфу, вижу гримасу грусти на его лице. Он понимает, он все прекрасно понимает. Нам все-таки не пережить этой ночи.
— Аранна, нин мэлдир. Эм амарт дарнир синарэ, * — с грустной улыбкой на лице говорю я галадриму. Всю дорогу до Рохана я была уверена, что смогу пережить этот поход, а после погощу в Лориэне, помогу галадримам хранить его границы, после чего навещу таур Трандуила и, возможно, останусь в Лихолесье. Но все эти планы перечеркиваются на корню.
*Прости, мой друг. Нам суждено погибнуть сегодня.
— Было честью познакомиться с тобой, пусть ты и раздражаешь меня, — с усмешкой отзывается Халдир.
— Столько смертей, — из какого-то своего мирка неожиданно выбирается и король Теоден. Неужто в его голове наконец-то все мысли собрались в кучку? — Что могут сделать люди против такой свирепой злобы? — тут он не прав, люди могут многое, если их загнать в угол.
— Крушить их, — словно бы читая мои мысли, говорит Арагорн. — Сделать вылазку.
— К смерти и славе.
— За Рохан. За твой народ, — именно своим даром убеждать мне и нравится Арагорн. Он любого убедит.
— Солнце восходит, — между тем вклинивается в разговор Гимли. Как и многие, поворачиваю голову к узким окнам, через которые начинают пробиваться слабые солнечные лучи.
— Да, — голос короля становится уверенным, что не может не радовать меня. — Рог Хельма Молоторукого огласит Падь в последний раз! — правитель Рохана подходит к Арагорну, а в его глазах горит огонь, который прежде я не видела. — Пусть в этот час мы обнажим мечи вместе.
***
Горн рога разносится в ущелье, а мы, оседлав наших лошадей, ждем указаний короля. Этот миг незабываем. У воинов словно открылось второе дыхание, и они готовы заново броситься в бой, даже если и понимают, что это их последняя битва. Поворачиваю голову к Леголасу. Он гордо восседает на Ароде, а в руках его зажат эльфийский клинок.
— Я все еще считаю, что ты должна остаться в замке, — недовольно ворчит эльф, даже не глядя на меня. Да, без этого разговора не обошлось. Он, как и всегда, пытался меня переубедить. Впрочем, я уже привыкла.
— Если умирать, то вместе, — коротко отзываюсь я, подъезжая к королю Теодену. Рассвет пришел, но Гэндальфа здесь нет. Настал мой час осветить Тьму Хельмовой Пади.
— Вперед, эорлинги! — обнажая меч, кричит правитель Рохана. А следом за ним по коридорам разносится воинственный клич рохирримов. Фаэн нетерпеливо переступает с ноги на ногу. Ей явно уже не терпится показать, на что способны меарас. Лошади пускаются галопом, а перед нами ломаются ворота.
Храбрые кони, ничуть не боясь уруков, бросаются вперед, снося захватчиков и топча их копытами. И стоит нам выехать на мост, как понимание геройской гибели укрепляется в моем сердце. Но без боя я не сдамся, это уж точно! Выпускаю на свободу весь свой Свет, обличая его в образ большого орла, очень похожего на того, что привел к нам Арагорна после его падения.
Свет течет по моим венам, проникает в каждую клеточку организма. Орки еще поймут, что значит оказаться перед дочерью двух древнейших существ Средиземья. Мечом рублю всех орков, которые попадаются мне на пути. И уже не чувствуется ни усталость, ни печаль из-за скорейшей гибели.
Но Свет не приходит один. По ту сторону ущелья раздается громогласное ржание вожака меарас. Серогрив! Гэндальф! Радость новой волной накатывает на меня. Орел, выпущенный мной, словно отзывается на мое настроение, и его воодушевленный клекот приветствует Белого Всадника.
— С ним Эомер! — поднимая меч к небу, восклицаю я. Юный Всадник встает подле мага, а за их спинами вырастает могущественная конница. — Еще не все потеряно! — звонкий смех слетает с моих губ. Это облегчение. Думаю, не только я сейчас вздыхаю с облегчением.
Орда орков забывает о нашем существовании и бросает все силы на новых участников этой битвы. Только вот не знают они, что лучше не стоять на пути у быстро скачущей конницы Рохана. Она смертоносна, а во главе с Митрандиром становится непобедимой.
Бегу наперерез оркам, мечтая унести на тот свет как можно больше врагов. Теперь это доставляет мне колоссальное удовольствие. Зря они наставляют копья на чародея и наших спасителей. Не знают еще, что исход этой битвы переменился. И теперь именно они становятся проигравшими. А цена проигрыша — жизнь.
Яркий свет озаряет все вокруг, ослепляет противников, но дарует нам победу. Отовсюду разносится скрежет металла, крики воинов и рычание орков. Я бы сказала, предсмертное рычание орков.
И, о Валар! Они бегут! Орки убегают так быстро, словно за ними гонятся Девятеро! Не знаю, как мне описать свое настроение. Хочется просто прыгать от счастья, кричать во все горло о победе. Я рада, что мы не сдались! Что мы продолжили сражаться за собственную жизнь!
***
— А у меня на счету сорок два, — по возвращению в крепость все начали разбирать завалы и сжигать трупы орков с дикарями. А я вновь застаю эльфа с гномом за спором. Ловко перешагивая через тела убитых и с разбега запрыгиваю на спину Леголаса. Настроение значительно улучшилось и думать о приличии совершенно не хочется. Дайте мне вновь почувствовать себя живой!
На свои действия слышу громкий смех друзей. Кладу подбородок на макушку эльфа, при этом продолжая слушать их презабавнейший диалог, к которому они возвращаются.
— Сорок два? — покуривая трубку, вновь переспрашивает Гимли. — О! Совсем неплохо для остроухого эльфийского принца. А я вот неплохо так сижу на сорок третьем, — вновь делая затяжку, гордо произносит гном. Но не успеваю я что-либо сделать, как чуть ли не падаю со спины лесного эльфа, когда тот с достойной быстротой достает стрелу и пускает его в того же орка, на котором и восседает наш достопочтенный гном.
— Сорок третий, — оглашает Леголас, прищурившись. А я пытаюсь не засмеяться от его ребячества.
— Он уже был мертв, — Гимли негодующе поднимается со своего места и подходит к остроухому. — Аилинон, ну, хоть ты скажи, что я прав.
— Извини, Гимли, но он и правда дергался, — решаю продолжить игру Леголаса.
— Дергался? Да вы издеваетесь надо мной! Вы в сговоре! — восклицает раскрасневшийся наугрим, сверкая в нашу сторону злыми глазками. — Парочка остроухих. Вот разберемся с Сауроном, я устрою вам веселую жизнь.
— Не обижайся, — спрыгиваю на землю и подхожу к нахмурившемуся гному. — Я все равно победила вас. У меня пятьдесят два, — щелкаю Гимли по носу, после чего, напевая веселую мелодию, ухожу подальше от недоумевающих друзей.
========== Глава 27. Да что Вы понимаете… ==========
Что-то я задержала продолжение… что ж, пора реабилитироваться!)
Буду ждать ваших комментариев)
Приятного чтения)
_________________________
Всепоглощающая радость от победы медленно сходит на «нет». По-другому и быть не может. Я то и дело взглядом натыкаюсь на искалеченные и изуродованные тела людей и эльфов. Они усеивают буквально каждый метр земли. И после этого зрелища уже как-то не хочется отплясывать и петь, а скорее, наоборот, упасть и разрыдаться.
Работа по расчистке не прекращается ни на секунду. Мужчины, женщины, старики — все они помогают складывать убитых в стороне, чтобы потом их похоронить. Я же бесцельно брожу между гор трупов. То и дело слышу слова благодарности от тех, кто всю битву просидел в пещерах. Конечно, и они натерпелись, пребывая в полнейшем неведении.